– Ты получила по заслугам! – золовка отомстила мне, когда не смогла раскрутить своего брата на деньги

Я уткнулась лицом в подушку, пытаясь продлить сладкие минуты сна. Но телефон вибрировал, не переставая. Опять Карина. Золовка. Голос ее просочился в ухо: 
 
— Максим же крестный Вадику! Пусть купит рюкзак новый. Я в этом году и форму, и тетради еле потяну… И ты, Алина, не кипятись. Я не у тебя прошу, а у родного брата! Он обязан! 
 
Очередная «обязанность». Месяц назад – деньги на поездку в лагерь, до этого – «срочно» на новые кроссовки. Мой Максим, простой слесарь, словно вечный банкомат для своей тридцатитрехлетней «сестренки» и ее сына. Я возвращаюсь с ночных смен в аптеке, коплю на море для наших двоих, а Карина? Школьный библиотекарь до обеда, вечная жертва обстоятельств и непутевого бывшего мужа, который, конечно же, алименты не платит. Хотя в суд идти – ниже ее достоинства. 
 
— Макс, ну сколько можно? – сорвалось у меня позже, когда он пришел с работы. – Мы не Рокфеллеры! У нее же руки есть! Пусть подрабатывает, как все! 
 

Он вздохнул, потер переносицу: 
 
— Алин, она же одна. Как я откажу? Никого у нее, кроме нас… 
 
— «Нас»? Это ты! – фыркнула я. – Я тут лишняя в ее картине мира. Она же считает меня помехой между ней и твоим кошельком! 
 
Подходила середина августа. В субботнее утро явилась Карина. 
 
— Алин, где Макс? – начала она с порога. – Вчера звонила, а он денег на рюкзак Вадику не перевел! Мне еще канцтовары брать! 
 
Усталость и злость клокотали во мне. 
 
— Карина, тебе одного ребенка в школу собирать, а нам – двоих! Макс не олигарх, ты в курсе? 
 
Ее глаза сузились. 
 

— То есть, отказываете? 
 
— Наконец-то дошло! Да! Отрывать от своих детей, чтобы твоему покупать – это не помощь, а издевательство! 
 
— Да ты наглая! – взвизгнула она. – Не знаю, как Максим тебя терпит!
 
— Раз я такая ужасная, – холодно сказала я, – то зачем ты сюда прешь, как на работу? Убирайся! Ищи себе другого спонсора! 
 
Я распахнула дверь. Карина попыталась возмущаться, но я решительно вытеснила ее на лестничную площадку. 
 
Буря пришла со свекровью на хвосте. Едва Максим переступил порог, как в квартиру ворвалась его мать. 
 
— Как ты смеешь обижать мою дочь! – рявкнула она, тыча пальцем в мою сторону. – Брат обещал помочь! 
 
— Мы не обязаны содержать вашу взрослую дочь! Ей 33 года! 
 

Посыпались оскорбления, крики. Максим пытался вставить слово, но его мать орала так, что его не было слышно. В конце концов, выпустив пар, она ушла. 
 
— Макс, хватит! – взмолилась я. – Пусть оставят нас в покое! Твоя сестра мне сегодня такое наговорила… 
 
— Алина, я ей уже отдал три тысячи на рюкзак, – пробормотал он. – Но я сказал, чтобы больше не приходила. Не волнуйся. 
 
Я покачала головой. Знала Карину. Это не конец. 
 
Через пару дней после скандала меня подвез со смены коллега, Сергей. Просто потому, что было поздно, и автобусы не ходили. Я поблагодарила у подъезда. При выходе из машины меня ослепила вспышка. Странно, подумала я, но никого не заметила. 
 
Утром проснулась от сообщения. Фото. Я и Сергей у его машины. Но… на фото он обнимал меня за талию. Сергей – женатый, солидный мужчина, просто коллега! Спросонья я не могла понять, пока не открыла сообщение от Карины: 
 
«Ну что, получила по заслугам? Надеюсь, Максим выгонит тебя с детьми. Будешь жить под мостом». 
 

Фотошоп. Грубый, топорный. Пальма на заднем плане. Двери машины – какие-то размытые. Лица… неестественно приклеены. Я едва успела осознать подлость, как в спальню ворвался Максим, бледный от гнева: 
 
— Кто это?! – заорал он, тряся телефоном. 
 
— Сергей, коллега! – ответила я спокойно. – Нет, Макс, у нас нет романа. Он просто подвез. Потому что три часа ночи и автобусов нет. А это – вонючий фотошоп! Включи мозги! Посмотри на фон – пальмы! У нас пальмы растут?! 
 
Я показала ему сообщение Карины. Он прочитал. Понял глубину подлости. 
 
— Она… перешла все границы, – прохрипел он. – Все. 
 
Он вышел, чтобы позвонить сестре. Их разговор я не слышала. Но когда он вернулся, сказал: 
 
— Больше она к нам не придет. Ни она, – он сделал паузу, – ни мама, если будет на ее стороне. Я все понял, Алина. Прости меня за эти годы слепоты. 
 
Карина звонила еще месяц. Потом писала жалобные сообщения. Пыталась жаловаться через свекровь. Но Максим был неумолим. Он наконец увидел не беспомощную «сестренку», а расчетливую нахлебницу, готовую разрушить его семью ради своих прихотей.