– Там папа обнимается с какой-то девчонкой! Он тебе изменяет! – сказал мне сын, увидевший все своими глазами

Все началось с того утра, когда мой Максим, пятнадцатилетний сын, ворвался на кухню. 

— Мам, я только что видел папу! Он в парке, с какой-то девчонкой… они обнимались! — Его голос дрожал от негодования. — Он тебе изменяет! 

Я знала. Знала давно. Но признаться в этом сыну? Раскрыть эту гнилую изнанку нашего «благополучия»? 

— Сынок, наверное, ты что-то не так понял… — прошептала я. — Может, коллега… 

Максим пристально посмотрел на меня. И вдруг, в его взгляде мелькнуло осознание. Он знал, что я знаю. И не понимал, почему я молчу. Почему не кричу, не бью посуду, не выгоняю Михаила? Его детский мир трещал по швам. 

Михаил давно решил, что ему позволено все. Он — добытчик, глава семьи. Моя роль — быть идеальной женой: тихой, удобной, безропотной. 

— Миша, ты вчера выпил… Пожалуйста, не садись за руль. Вызови такси. Костюм висит, рубашка свежая, — будила я его, как каждое утро после его «встреч с клиентами». Я утешала себя: он возвращается. У нас сын. Остальное… терпимо. 

Мы поженились двадцать лет назад. Я оставила работу, когда родился Максим. Михаил стремительно рос по службе, а дом становился для него лишь местом, где можно поспать и сменить одежду. 

— Чего ты хочешь?! — огрызался он, когда я робко просила уделить время сыну. — Я деньги приношу! О чем мне с тобой говорить? О борщах и подгузниках? Скучно! А о моей работе ты все равно не поймешь! 

Я ждала. Надеялась. А он приходил все позже. Сначала я пыталась спрашивать: 

— Откуда помада на воротнике? Чьи духи? 

Он смущался, бормотал нелепые оправдания. Потом раздражался: 

— Я перед тобой не отчитываюсь! Семью содержу, устаю. Иногда расслабиться — не преступление! Ты точно хочешь все знать? 

Я не была уверена. Знание грозило разрушить хрупкий мирок. Куда я пойду? Михаил годами внушал мне, что я никто без него. Но я начала тайком учиться. Вспомнила бухучет. Осваивала новые программы. Подрабатывала удаленно, копила. «На всякий случай». Михаил лишь снисходительно хмыкал: «Развлекайся». 

Все изменила Алиса. Максим влюбился по-настоящему. Женился. Я радовалась. Михаил вздыхал: «Ярмо надел рано». Сыграли свадьбу, помогли с квартирой. Алиса забеременела. 

Беременность была тяжелой. Алиса измучилась. Максим затосковал. И однажды… пошел по стопам отца. Их вместе, в компании девушек, сфотографировала подруга Алисы. Фотографии взорвали мой телефон. Алиса, рыдая, стояла на моем пороге. 

— Я уйду от него! — всхлипывала она. 

Моя вина. Я позволила Михаилу сделать из сына свою копию. Прятала голову в песок ради иллюзии семьи. 

— Алиса, родная, не спеши! — сказала я твердо. — Обещаю, это в первый и последний раз! Он любит тебя! Просто отец… Но я разберусь. Обещаю. 

— Ладно, — Алиса вытерла слезы. — Один раз прощу. Второго не будет. 

Я проводила ее. Набрала номер подруги: 

— Марина, пустишь пожить? Ненадолго. 

Михаил вернулся поздно. Увидел сумки у двери. 

— Ты куда? — буркнул он. 

— Ухожу. Подаю на развод. 

— Да? — Он презрительно усмехнулся. — И что сподвигло? 

— Пока твои похождения касались только меня — терпела. Ради сына. — Я посмотрела прямо на него. — Но теперь ты губишь жизнь Максима, Алисы и их ребенка. Я больше не соучастница. И оставь сына в покое. 

— Ну и катись! — засмеялся он. — Недели не проживешь! Приползешь! А Максим… он сам разберется, что ему выгоднее. 

Я не стала спорить. Взяла сумки. И ушла. 

Сняла квартиру на свои накопления. Нашла работу. Поговорила с Максимом по-матерински: 

— Не губи свое счастье, сынок. Алиса не я. Она не станет терпеть. 

Максим, напуганный почти ушедшей женой, остепенился. Мой поступок открыл ему глаза на отца. 

Жизнь без Михаила оказалась не страшной. Она была моей. Я навещала Максима и Алису. Когда родился внук, счастье переполнило меня. 

Михаил же… спился. Потерял работу, квартиру. Однажды пьяный позвонил мне, хрипя в трубку: 

— Анька… ошибался я… Ты без меня смогла… А я без тебя… Помираю… Пустишь погостить? По старой памяти? 

— Нет, Миша, — ответила я спокойно. — По старой памяти — желаю тебе встать на ноги. Прощай.