Я бегала за ним долгое время, а потом подруги случайно заперли нас в аудитории

Когда я вспоминаю эту историю, сердце до сих пор слегка сжимается — не от боли, а от ностальгии. Это случилось, когда я работала лаборантом в медицинском университете. Я была обычной девчонкой, увлечённой своей работой, химией, колбами, реактивами... пока в моей жизни не появился он — Денис.

Он преподавал патологическую физиологию на нашей кафедре. Высокий, стройный, с вечно задумчивым взглядом и легкой небритостью — как из фильма. Но не только внешность цепляла. Он умел говорить. Настоящий маг слов. Я могла слушать его лекции хоть весь день — даже если они были не для меня.

— Ты опять на него смотришь, — шептала мне Таня, соседка по лаборатории. — Я думала, ты влюбилась в химию, а ты, оказывается, в Дениса.
— Да ну тебя, — отмахивалась я, но лицо уже горело.

Но она была права. Я сама себе в этом не признавала, но как только он появлялся в коридоре, у меня внутри всё сжималось и замирало. Он был такой… недосягаемый. Как будто он из другого мира, и я там — чужая.

С каждым днём мои чувства становились всё сильнее. Я ловила себя на том, что специально выхожу на перерыве в коридор, когда знаю, что он будет проходить мимо. Просто чтобы взглянуть. Пару слов обменяться. Улыбнуться. Вот и всё.

Мои подруги — Таня и Маша — однажды решили вмешаться. По-доброму, конечно. Они устроили целую операцию "Сближение", о которой я узнала уже после.

— Ну всё, держись, ты нам спасибо потом скажешь, — многозначительно заявила Маша, подмигивая.

В один из вечеров они "случайно" закрыли меня с Денисом в одной из аудиторий. Как оказалось, запор на двери заел, а здание уже почти опустело.

— Эм… ну, кажется, мы заперты, — смущённо сказал Денис, пробуя ручку.

— Вот это да, — выдавила я, стараясь не показать, как бешено колотится сердце.

— Телефон не ловит. Попробуем покричать?

— Можно… — сказала я, уже понимая, что никто нас не услышит в этом отдалённом крыле корпуса.

Мы пробыли вдвоём четыре часа. Четыре невероятных, волнующих, волшебных часа. Мы говорили обо всём — от музыки до научных теорий, шутили, даже пели что-то в полголоса. Я вдруг увидела, какой он простой, живой, человечный. И как же сильно я хотела быть рядом.

Когда наконец пришёл сторож и нас освободил, я уже знала: я влюблена по уши.

После того вечера наши пути начали пересекаться чаще. Сначала это были короткие разговоры между делом, потом он сам предложил прогуляться после работы.

— Ты вообще гуляешь? Или только в лаборатории живёшь? — улыбнулся он.

— А ты думаешь, лаборанты не люди? — пошутила я в ответ.

С тех пор начались наши прогулки. Длинные, неторопливые, по вечернему городу или в парке. Мы заходили в небольшие кафешки, болтали до поздней ночи, смеялись. Я ощущала, как между нами что-то зарождается. Или мне так казалось…

— Ты знаешь, ты очень легко общаешься, — говорил он, глядя в чашку кофе. — С тобой не нужно ничего притворяться.

Я слушала, запоминала каждую его фразу, каждый взгляд. Казалось, это оно — настоящее, то, о чём пишут в книгах. И однажды я решила, что больше не могу молчать.

— Денис, — сказала я, когда мы сидели в сквере на лавочке. — Мне кажется, я влюбилась. В тебя.

Он замолчал. На несколько секунд. Потом засмеялся.

— Ох… прости, я не должен смеяться. Просто… не ожидал.

— Это плохо? — спросила я, чувствуя, как сердце падает вниз.

— Не плохо. Просто… я тебя уважаю, ты классная. Но… я не чувствую того же. Мне важна наша дружба, но отношений я не ищу.

Я улыбнулась, хотя внутри всё кричало.

— Дружба? Ну... хорошо. Пусть будет так.

Но это "так" оказалось мучительнее, чем я ожидала. Он начал избегать меня. То у него "запара на работе", то "не до прогулок", то просто пропадал. В коридорах — шапочное "привет", даже взгляд не задерживал. А я... я чувствовала себя выброшенной за борт. Как будто всё, что было, случилось только в моей голове.

Однажды я не выдержала. Поймала его у выхода:

— Почему ты больше не общаешься со мной?

Он опустил глаза.

— Прости. Я… я не умею по-другому. Я понял, что даже дружить не могу. У меня сейчас всё сложно — работа, проекты. Я не готов к ничему.
— Я могу тебе помочь. Быть рядом. Моей любви хватит на двоих…

— Нет. Не надо. Ты встретишь человека, который будет тебя по-настоящему любить. Я — не он. Прости.

После этого мы больше не виделись. Я долго переживала. Было больно, горько, опустошающе. Но однажды, проснувшись, я поняла: он сделал мне одолжение. Отказ — это тоже путь. Путь к себе, к внутреннему росту.

Сейчас, оглядываясь назад, я благодарна этому опыту. Я научилась отпускать. И поняла — любовь к себе важнее, чем попытка заслужить чью-то.