Не так давно моя мама дала волю своему языку. И из-за нее вся родня узнала, что я бесплодна.

Ладно, я не скрывала бы того, что мы с Владом взяли ребенка из детского дома. Чего тут стыдиться? Мне неприятно, что теперь каждый указывает мне, какого ребенка брать. И этим ребенком является мой племянник.

Так получилось, что мой брат Глеб и его жена Алевтина лишены родительских прав. Такой исход был всего лишь делом время.
Глеб еще со школы был проблемным. Он стал пить и курить лет в 14. После 11 класса он никуда не поступил, пошел работать грузчиком. С алкоголем у него стало все совсем печально. Несколько раз ему становилось плохо, он даже в больницу попадал.
Когда ему было 20, удалось определить его на лечение в специализированную клинику. Он сам уже не сопротивлялся, потому что понимал, что теряет контроль над ситуацией.
После лечения брат встал на путь исправления. Он познакомился с Алевтиной, стал жить с ней, потом женился на ней.
Но радость наша была не очень долгой. Я и родители стали замечать, что и брат, и его супруга время от времени выпивают.

- Мы культурно отдыхаем, - оправдывали они себя.

Правда, пьянки быстро прекратились. Алевтина, когда узнала, что беременна, решила завязать с алкоголем. И Глеба скорое рождение ребенка мотивировало. Он даже учиться заочно пошел, чтобы было больше возможностей в карьере.
Хватило только ребят на несколько месяцев. Потом они оба сорвались, стали пить уже по-черному. Никто не мог их остановить.

Гоша  родился в срок, но только это ни о чем не говорило. Ребенок был больным, диагнозов ему сразу много поставили. А потом еще болезней нашли.
Брат и его жена долго не выдержали. В один день они оставили ребенка одного в квартире, а сами исчезли. Соседи вызвали полицию, когда услышали, что мальчик кричит, а на это никто не реагирует.
Дальше начался процесс поиска Алевтины и Глеба, лишения их родительских прав. А когда вся бюрократия была завершена, эти горе-родители куда-то уехали. Мы их даже не искали.
Гоша оказался в детском доме. Все родственники говорили о том, что мальчику не повезло, потому что он в интернат попал. Но при этом никто не спешил забрать ребенка к себе. Каждый говорил, что мог бы, но только в конкретную минуту мешают определенные обстоятельства. Короче, дальше высоких разговоров дело не пошло.

Я вышла замуж за Влада примерно за год до появления на свет Гоши. И муж наблюдал все, что происходило в семье моего брата. В восторг он не пришел от этого зрелища.
Примерно полгода назад мы узнали, что детей у нас не может быть. Проблемы наши и у меня, и у Влада.

- В детдоме будем ребенка брать? – спросил у меня муж. - Врачи же надежды не дают никакой.

Я согласилась, потому что понимала, что другого шанса стать мамой у меня нет и не будет. К ЭКО мне не хотелось прибегать. Как-то не по себе от одной мысли об этом становилось всегда.
Я по секрету сказала о наших с Владом планах маме. И она нас поддержала. Но только она не смогла сдержаться и поведала всем родственникам о том, что у нас с мужем скоро будет приемный ребенок.
И все тут же активизировались. Каждый считал своим долгом позвонить мне и поддержать мо нашу идею. Но только всем не понравилось, что мы ищем какого-то чужого ребенка.

- Зачем брать чужого из интерната, а не племянника? – спрашивали родственники.

И это при всем том, что каждый знал, что Гоша – глубокий инвалид. Он сидеть сам толком не может, не говоря о чем-то большем. Его надо будет с ложечки кормить всю жизнь, он никогда не будет ходить, не будет понимать происходящее. Ему вообще все равно, в интернате он или дома. Он не понимает, где находится.
Как только все поняли, что мы с Владом не будем брать больного ребенка, на нас тут же ополчились. Но только нам не кажется, что мы что-то не так делаем.

- На всю жизнь не угадаешь, я понимаю это, - сказал муж. - Но заведомо больного человека в семью принимать как-то нет желания.

И я согласна. Почему я должна жертвовать собой ради племянника? Пусть кто-то из сочувствующих возьмет Гошу к себе. Только что-то желающих сделать это и на деле показать свою доброту как-то не находится.