Бабушка не признала меня в качестве внучки, и я оказалась в детдоме

В жизни бывают моменты, которые как ножом по стеклу — скрипят в душе годами. Таким для меня стал разговор с бабушкой. Вернее, с женщиной, которая ею считалась. Родителей моих не стало, и мир рухнул в одночасье. Мне было тринадцать, а на руках — лишь старый плюшевый мишка да ощущение, что земля уходит из-под ног.
Мы сидели с ней на кухне, пахло чаем и остывшими пирожками. Рядом — женщина из опеки, с умными, уставшими глазами.
—Ну, Мария Ивановна, — осторожно начала она, — девочке ведь нужна семья. Кровная. Квартира есть, все условия. Оформим опеку, поможем.
Бабушка смотрела куда-то мимо меня, в окно. Лицо каменное.
—Какая опека? — отрезала она. Голос был ровный, без единой дрожи. — У меня родные внуки только от дочери. А она… — ее взгляд скользнул по мне, холодный и оценивающий, — кто знает, от кого ее мать нагуляла. Она мне никто.

Слова повисли в воздухе, тяжелые и звонкие, как пощечина. Я онемела. Внутри что-то сломалось, сжалось в маленький, ледяной комок. Вся моя детская жизнь, где были мама, папа, смех и тепло, в один миг рассыпалась в прах. Исчезли последние иллюзии. Началась проза — серая, безрадостная, детдомовская.
До этого всё было… нормально. Да, мы почти не общались с родней. Но у меня были свои родители, свой мирок. Позже я поняла, почему. Бабушке была интересна только ее доча — моя тетя, ее дети. А на папу, на нас с мамой — ей было плевать. Начисто.
Детский дом стал моей реальностью. Никто из «родни» по отцу даже не позвонил, не приехал. Ни разу. Я выросла, отзвенели годы, и после выпуска я вернулась в нашу квартиру. Пустую, но свою. Включила свет, обвела взглядом знакомые стены и поняла — всё, начинаю с чистого листа. Работа, заочка, своя жизнь. О родне старалась не вспоминать. Как о плохом сне.

А потом случилась моя сказка. Золушка? Ну, если без хрустальных туфелек и тыквенной кареты. На работе я познакомилась с Сашей. Сначала просто общались, потом пошли гулять, смотреть фильмы. Через несколько лет он сделал предложение. И вот мы уже муж и жена.
Как-то раз, лежа вечером на диване, я решилась ему рассказать.
—Слушай, а у меня, в общем-то, родни нет, — начала я, глядя в потолок.
—Как это нет? — удивился он, обнимая меня.
—Ну, я же из детдома. А бабушка, которая по отцу… она от меня отказалась. Прямо так и сказала: «Ты мне никто».
Он молча притянул меня к себе крепче. Больше я эту тему не поднимала. Зачем? Нечего трясти тем, что давно следовало выбросить на свалку прошлого.
Но прошлое, как выяснилось, имеет наглую привычку стучаться в дверь. Причем тогда, когда его совсем не ждешь.
Раздался звонок с незнакомого номера. Я ответила.
—Алло? Внученька? Это бабушка твоя, — послышался старческий, сладкий голос. У меня похолодели пальцы.
—Вы ошиблись, — попыталась парировать я.

—Ну что ты, я все про тебя знаю! Как ты живешь, как у тебя муж… Такая успешная! Давай встретимся, поболтаем, столько лет не виделись!
Я слушала этот поток слов и понимала: пазл сложился. У нас с Сашей большой дом, хорошие машины, мы позволяем себе многое. По меркам нашего города мы — более чем обеспечены. И вот она, причина внезапной любви. Греться захотелось. Не иначе.
Она даже попыталась оправдаться: «Ты не подумай, тогда были тяжелые времена, условия не те…» Но я-то помнила. Помнила каждое слово, сказанное на той кухне. Каждый взгляд, полный отвращения и неприязни.
— Знаешь, — сказала я, уже заканчивая разговор и стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Вы тогда были абсолютно правы. Я вам никто. Так и останемся при своих.
Трубку я положила. А потом взяла телефон и сделала всего одно движение — провела пальцем по экрану, поставив галочку «Заблокировать абонента».
Где же она была все эти десять лет, что я сама по себе выживала? Где были ее «родственные чувства», когда я одна переезжала в общагу, сдавала сессии и ночами корпела над отчетами? А вот как удачно замуж вышла — так сразу нашлась.
Нет уж, спасибо. Мне такая родня не нужна. Я сама себе и семья, и опора. А бабушка пусть идет к своим «настоящим» внукам. У меня своя жизнь. И в ней для нее места нет.