Золовка опрокинула на пол пельмени, которые я приготовила к приходу гостей

Мою золовку зовут Снежана. Эту девочку я с трудом переношу. Она постоянно вытворяет нечто невообразимое, а возмущаться бессмысленно — все тут же начинают причитать: «Она же еще маленькая!» Этой фразой прикрывают двадцатилетнюю особу. Сам Кирилл всегда ее защищает, уверяя, что младшим в семье позволено абсолютно все. А я ведь в своем роду тоже была последним ребенком, но так себя не веду. 

Я старалась сохранять с ней видимость приличия, но в тот вечер во мне что-то надломилось. Мы с мужем несколько месяцев планировали встречу с нашими лучшими друзьями, и вот они наконец-то собрались в нашей гостиной. Я решила приготовить нечто особенное — налепила целую гору пельменей с разной начинкой. Конечно, я выбилась из сил, но ради таких людей не жаль никаких трудов.  

Едва мы расселись, позвонили в дверь. На пороге стояла Снежана. Кирилл, смутившись, признался, что обмолвился ей о наших планах, и вот — пожалуйста. Не отправлять же ее обратно, пришлось пригласить внутрь. 

Первое время все шло хорошо. Мы уплетали закуски, а я между делом отварила первую партию пельменей и направилась к холодильнику за сметаной. Краем уха я уловила, как золовка предложила свою помощь, и крикнула из прихожей: 

— Не беспокойся, я сама все донесу! 

Она что-то пробормотала в ответ, и вдруг послышался грохот и приглушенные возгласы гостей. Я на мгновение зажмурилась. Весь мой многочасовой труд теперь представлял собой жалкое зрелище на полу. А Снежана, глядя на это, лишь равнодушно произнесла: 

— Ну, подумаешь, комок фарша в тесте. Я тебе новых принесу. 

Я назвала ее эгоисткой, которая своим вечным вмешательством уничтожила весь праздник, и приказала убираться прочь из моего дома. Она с плачем выскочила за дверь, а я осталась рыдать внутри. Наши друзья утешили меня, помогли привести все в порядок, и мы заказали суши. 

Кирилл же встал на сторону сестры, заявив, что я устроила драму на пустом месте. А позже его родня начала закидывать меня гневными звонками, обвиняя в жестокости по отношению к их ненаглядному ребенку из-за какой-то еды. Сначала я была в отчаянии, но потом меня осенило: пусть супруг сам попробует оказаться на моем месте. 

Дождавшись субботы, я предложила: 

— Хочешь прочувствовать, каково это? Приготовь такие же пельмени сам, с нуля. Тогда мы и узнаем, была ли моя реакция слишком эмоциональной. 

Он самоуверенно фыркнул: 

— Да что в этом может быть сложного? 

Однако его энтузиазм начал угасать уже через сорок минут. В общей сложности на один только замес теста и подготовку фарша у него ушло больше трех часов. Я же сознательно не помогала ему ни в чем. 

Когда он наконец приступил к формированию самих пельменей, процесс и вовсе застопорился. Лепить аккуратные, ровные изделия у него получалось плохо, они постоянно разваливались. На это ушел еще целый час. И когда я сообщила, что нужно приготовить еще соус и салат, он просто опустил голову на стол. 

Он начал извиняться, а затем до него стало медленно доходить, какой объем работы был уничтожен в одно мгновение. Мы проговорили почти весь вечер. Он вспомнил множество других проделок Снежаны, которые их семья всегда старалась не замечать. 

Спустя пару дней ему пришло голосовое сообщение от тети. На записи его обожаемая сестренка весело хохотала, рассказывая, как специально опрокинула тарелку, чтобы «поставить на место эту зазнайку». Я никогда не видела супруга в такой ярости. 

Он сразу поехал к своим родителям. Когда он включил запись, Снежана сначала все отрицала, но улика была неоспоримой. Кирилл твердо заявил, что она не переступит порог нашего дома, пока не принесет мне искренние извинения. 

В ответ на это девочка закатила громкую истерику. Ее мама тут же бросилась утешать свое чадо, а моего мужа обвинила в предательстве, заявив, что он «предпочел какую-то чужую женщину своей родной кровиночке». В итоге Кирилл уехал. Вот уже месяц мы с его родными не общаемся.