– Вы здесь на птичьих правах, – свекровь переложила все обязанности на меня в качестве компенсации за проживание

Мне всегда казалось, что совместная жизнь под одной крышей — это про взаимопомощь и тепло. Но с первых же дней в квартире моей свекрови Тамары Петровны я поняла, что ошиблась. Помню, как она, поправляя на диване покрывало, изложила нам с Сергеем свои условия. 

— Поскольку вы теперь мои жильцы, а не гости, плату за кров взимать не стану, — голос ее звучал сухо и деловито. — Компенсируйте трудом. 

— Наверное, дрова колоть и огород вскопать? — попытался пошутить муж. 

— Не надо ерничать, — она даже бровью не повела. — Тебе, сынок, предстоит отвечать за технику и мои поручения, связанные с транспортом. А тебя, Ирина, я назначаю ответственной за уют и порядок. 

Тогда мы не придали значения ее словам, списав на причуду. Однако очень скоро эти правила стали жесткой реальностью. Сначала Тамара Петровна хоть что-то делала по дому, но вскоре все обязанности легли на мои плечи: готовка, стирка, глажка. 

— В твои годы каждая девушка должна оттачивать мастерство на кухне, — говорила она. — Для меня это будет проявлением заботы. 

Я из кожи вон лезла, чтобы угодить: вставала на час раньше, чтобы состряпать завтрак, а выходные проводила у плиты, делая запасы. Но критика не умолкала. 

— Это что за непонятное варево? — придирчиво разглядывала она суп-пюре. — На похлебку для скотины смахивает. Я такое есть не стану. 

Однажды, после особенно тяжелого дня в офисе, я не выдержала. 

— Вы же целый день дома, неужели не могли сами себе что-то элементарное приготовить? 

— Советую следить за языком и помнить, с кем разговариваешь, — ее глаза стали холодными. — Вы здесь на птичьих правах. 

Я не раз намекала Сергею о переезде, но он лишь вздыхал: денег не было. Он пытался урезонить мать, но та лишь разводила руками. 

— В наше время старших уважали и безропотно выполняла свои обязанности. 

Беременность стала для нас лучом света, но для Тамары Петровны — новым поводом для недовольства. 

— Своего угла нет, а уже о потомстве задумались? На мою шею сели? — язвила она. — Не надейтесь, что я буду за вашим ребенком бегать. 

Я наивно полагала, что появление малыша смягчит ее сердце. Как я ошибалась. Токсикоз, слабость, отеки — все это для нее было лишь отговорками. 

— В раковине после завтрака гора посуды. 

— Тамара Петровна, у меня сегодня жутко болела спина, я прилегла. Сейчас встану и все сделаю. 

Рождение Машеньки не принесло перемирия. Напротив, свекровь стала еще требовательнее. Недосыпы, плач ребенка, бесконечная усталость — все это казалось ей пустяком. 

— Понимаю, что я вам не мила, но причем тут маленькая дочка? — спросила я однажды. 

— Я ничего подобного не говорила. Просто будь собраннее. Ребенок кричит, дома бардак, а на ужин даже каши нормальной нет. 

— Вы же смотрите телевизор! Могли бы и погулять с коляской, дать мне час отдыха! 

— В своем доме я имею право делать то, что захочу, — отрезала она. — И не тебе мной распоряжаться. 

В тот вечер Сергей, обычно такой сдержанный, молча принялся складывать наши вещи в чемоданы. 

— Все, хватит. Я больше не могу видеть, как она с тобой разговаривает. 

— Но куда мы поедем? С ребенком на руках? 

Он нашел нам временный приют в старой однокомнатной квартире своего коллеги, который был в долгосрочной командировке. Потом, ценой невероятных усилий, мы сняли крохотную квартирку на самом краю города. Дорога на работу занимала у Сергея почти два часа, а я ежедневно тащила коляску по крутой лестнице на третий этаж. Было трудно, тесно, но спокойно. 

Через неделю раздался звонок.

— Так вот как вы поступили? — голос был ледяным. — Жить за мой счет — пожалуйста, а немного поухаживать за мной — уже перебор? 

— Мама, — тихо сказал Сергей. — Когда ты успела стать такой черствой? Ты же всегда учила меня добру. 

— Я всего лишь хотела приучить твою жену к порядку. А она оказалась неблагодарной эгоисткой. 

Он не стал передавать мне всех деталей того разговора. Я знала, что его мать ожесточилась после того, как много лет назад отец ушел от нее к другой. Ее боль и обида на весь мир нашли выход во мне. Сергею было жаль ее, но он выбрал нас — свою измотанную жену и маленькую дочь.