- Вы меня с чужим человеком поселили, - мы продали долю мужа в квартиру, чтобы спасти дочь, а свекровь трясется за свой комфорт

В нашей с Ярославом жизни все было обыденно и привычно. Мы растили двоих детей, работали, выплачивали ипотеку за двухкомнатную квартиру на окраине города. В таких условиях впятером было тесновато, но мы все равно были счастливы.

Беда в наш дом пришла неожиданно. Когда нашей средней дочери Жанне было 7 лет, ей поставили нехороший диагноз.

- У девочки опухоль в мозгу, - сказал доктор. – Надо оперировать. В нашем городе за этот случай никто не возьмется. Лучше всего ехать за границу. Там опыта больше у врачей, оборудование другое. У нас только время потерять можно.

Мы понимали, что денег на лечение нужно очень много. когда мы узнали конкретную сумму. То у нас вообще опустились руки. Но муж велел не сдаваться.

- Будем обращаться в благотворительные фонды, к друзьям, родственникам, - сказал Ярик. – Но мы соберем нужную сумму.

Сбор шел крайне медленно, а время безжалостно текло. И с каждым днем дочке становилось все хуже.
Когда мы оказались в отчаянии, Ярик вспомнил, что у него есть доля в квартире, где живет его мать.

- Мне там половину принадлежит. Отец мне завещал эту долю как раз на такой случай. Нужно продать ее.

Я была уверена, что Софья Михайловна не согласится на это. Так и оказалось. Когда мы пришли и объяснили ей ситуацию, свекровь спала в истерику.

- Нет! Ни за что я не уйду из этой квартиры! Я тут всю жизнь прожила, я здесь всех знаю. На улицу меня решили выставить?
- Мама, мы только долю в квартире продаем, - сказал Ярик. – Ты так и будешь жить здесь. Никто тебя не выселит и не выгонит. Тебе квадратные метры важнее, чем жизнь твоей внучки?

Свекровь замолчала. Она понимала, какой выбор стоит перед нами. И она дала согласие на продажу доли в квартире. Она ее выкупать отказалась, когда мы предложил и ей это сделать, как положено по закону.
Через несколько дней объявился давний друг мужа. Раньше он с ним работал вместе. И этот приятель как раз искал комнату для дочери, которая в институт поступила. Район, где жила свекровь ему подходил.

- Знаю, что у тебя случилось с дочкой, - сказал друг. – Я куплю у тебя комнату, потому что и тебе помочь хочу, и район мне нравится, и вообще все устраивает.

Так у нас деньги оказались в руках. И мы смогли отвезти за границу на операцию Жанну. После всех процедур дочь пошла на поправку, вышла в стойкую ремиссию. Это было самым настоящим счастьем для нас.

Жизнь постепенно стала налаживаться. Мы жили, радовались каждому дню. Жанна крепла, становилась все более активной.
Только Софья Михайловна была не рада тому, что происходит. При каждом удобном случае она обвиняла нас в том, что она живет не одна.

- Вы меня с чужим человеком поселили, – жаловалась свекровь. – И это на старости лет! Почему я в своем возрасте должна терпеть такие неудобства?

Такими разговорами все не ограничивалось точнее, поначалу нам удавалось пресекать их напоминанием о том, что Жанна жива и здорова. Но со временем свекрови этого стало мало.
Софья Михайловна стала жаловаться на свою соседку по квартире. Она говорила, что Лера то по телефону разговаривает, то дверями громко хлопает.

- А вчера она так чихнула, что у меня сердце в пятки ушло, - сказала как-то свекровь.

Все это было смешно слушать. Свекровь жаловалась даже тогда, когда Лера была в отъезде. Кстати, эта девушка вообще тихая. Она – отличница, много времени проводит вне дома, пропадая в библиотеке. И никаких друзей она не водит в дом. У нее другие интересы и приоритеты.

Недавно ситуация изменилась бесповоротно. Мы пришли в гости к свекрови, чтобы поздравить ее с днем рождения. Дети были с нами, они вручили бабушке подарки.
За столом Софья Михайловна опять стала жаловаться на Леру. И на этот раз Ярик не выдержал.

- Мама, это уже всякие границы переходит! Я не намерен больше слушать твои жалобы и россказни. Лера – прекрасный человек. Ты вполне можешь с ней поладить, если сама будешь нормально себя вести.

После этого муж встал из-за стола, стал собираться. Я взяла детей, повела их в прихожую. И через несколько минут мы были уже на улице.
Свекровь пока что не звонит, не напоминает о себе. Не хочет она с нами разговаривать, а мы и не настаиваем. Поговорим, когда она переосмыслит происходящее.