Свекровь пришла спасать своего сына, когда я отказалась отдавать ему зарплатную карту

Комнату наполнял звук клавиш моего ноутбука. Я сводила дебет с кредитом в личном бюджете, погруженная в цифры, которые означали мою независимость. Вдруг за спиной раздался голос Сергея. 

— Опять свои сокровища считаешь? — Он стоял сзади, и от него пахло вчерашним пивом. — Я же сказал: карту мне отдашь. Мужчина в доме должен распоряжаться бюджетом. Так заведено. 

Я закрыла ноутбук. 

— Повтори, — попросила я без эмоций. 

Он усмехнулся, приняв холод за слабость. 

— Карту свою. Мне. Твои дурацкие траты пора прекратить. Я буду решать, что нам нужно. 

— Слушай сюда, «добытчик», — мой голос стал тише и острее. — Это мои деньги. И тратить их буду я. Понял? Если не нравится — ворота нараспашку, обратно в свой гараж к друзьям-алкашам. 

Он опешил. Я встала и прошла мимо, намеренно задев его плечом. Мой легкий толчок заставил его пошатнуться. Дверь в спальню закрылась. 

Наутро он объявил войну. Включил на полную громкость телевизор с утренними ток-шоу. Я вышла, будто не замечая воя динамиков. Налила воды, начала варить кашу. Не получив реакции, он подошел к моей коллекции суккулентов на подоконнике. 

— Чё это за колючки? — фыркнул он. — Место зря занимают. Надо что-то полезное посадить. Лук, что ли. 

Он ткнул пальцем в нежный стебель эхеверии, сломав его. Я промолчала, доедая завтрак. Его выходка была жалкой. 

Через два дня в дверь постучали. В глазок я увидела Сергея с сияющим лицом и его мать, Галину Степановну, с цепким взглядом и огромным пакетом. 

— Здрасьте, Викусь, — сказала она, входя. — Приехала проведать, как вы тут без присмотра живете. Смотрю, Сереженька мой подсох совсем. 

Она, не разуваясь, прошла на кухню и тут же распахнула холодильник. 

— Пусто! — возмутилась она. — Чем ты мужа кормишь? Мужчине мясо нужно, а не эта твоя травка! 

Она стала вываливать на стол из пакета свое «спасение»: сало, жирные котлеты в пакете, банки с мутными соленьями. Запах лука и чеснока заполнил всё пространство. 

Сергей, оживившись, поддакивал: 

— Вот, Вика, учись у мамы, как надо за мужем смотреть! 

Они сели ужинать, громко чавкая и обсуждая меня, будто были одни. 

— На её зарплату можно бы новый забор на даче поставить, — говорила Галина Степановна. — А она деньги на ветер пускает. 

— Я ей то же твержу, — хрустел огурцом Сергей. — Пора бы уже умом пораскинуть. 

Я молча прошла в прихожую, взяла её потрёпанные ботинки и вынесла за дверь. Затем вернулась за её пакетом. 

— Ты что это делаешь? — взвизгнула свекровь. 

— Всё, что вы сказали, я слышала, — голос был стальным. — Мой дом. Мои деньги. И я решаю, кто здесь останется. 

Сергей побагровел: 

— Это моя мать! Ты как смеешь?! 

— Именно что твоя. И ты сейчас выйдешь вместе с ней. Решайте свои вопросы с забором без меня. 

Я распахнула дверь. Они вышли, бормоча что-то о неблагодарности. Я закрылась. Хорошо иметь свою квартиру. Завтра придется мыть полы и проветривать, чтобы выветрился запах чужих жизней. Но это будет приятная работа.