Муж выставил меня виноватой в моем падении и все переврал, когда рассказывал золовке

Все случилось неделю назад. Я выходила из машины, прижимая к себе нашу спящую Софию, и моя нога попала в яму на асфальте, которая не была видна из салона. Резкий толчок, и вот я уже лежу, инстинктивно скрутившись вокруг дочкиного тельца. 

Вова, сидевший за рулем, мгновенно оказался рядом. Его лицо было бледным от испуга. 

— Боже, Лена! Ты вообще смотришь под ноги? — вырвалось у него, пока он помогал мне подняться. 

К счастью, наша малышка даже не шелохнулась, продолжив сладко сопеть. Я же ощутила острую боль в щиколотке. Супруг усадил нас обратно в салон и отправился один за продуктами. Я сидела, глядя на его удаляющуюся спину, и тихо плакала, но не от физической боли, а от беспомощности. Вернувшись, он обнял меня, и мы поехали домой. Казалось, инцидент исчерпан. 

Дома я, хромая, принялась за привычные хлопоты: разобрала стирку, начала готовить обед. Вова же устроился перед телевизором. 

— Ну, подумаешь, растяжение. Не смертельно, — заметил он, видя мои мучения. 

— Мне действительно больно, Вов! 

— Если невмоготу, съезди к травматологу. 

Я не стала спорить. Вместо этого я снова и снова прокручивала в голове тот миг. Я не упала, а скорее обрушилась, подогнув колени, стараясь стать щитом для дочери. Мой толстый пуховик смягчил удар. 

Каково же было мое изумление, когда несколько дней спустя я столкнулась в магазине с его сестрой, Ириной. Ее взгляд был ледяным. 

— О, одна? Без малышки? 

— Да, Вова с ней. 

— И правильно, — фыркнула она. 

Мое недоумение было столь явным, что она не выдержала: 

— Мой брат мне все поведал. Про твой цирк на асфальте. 

Я замерла. Оказалось, мой супруг описал ей эту сцену в самых мрачных красках: я, по его словам, чуть ли не подбросила ребенка, будучи совершенно невменяемой, а он, бедный, теперь сходит с ума от переживаний. Я бросила покупки и помчалась домой. 

— Зачем ты наговорил своей сестре такие нелепости? — набросилась я на мужа с порога. 

— О чем ты? Я ничего особенного не говорил, — отмахнулся он, передавая мне на руки улыбающуюся Софию. 

Он все отрицал, прикидывался непонимающим. Я была в ярости. Худшим предчувствием стало то, что теперь вся его семья ополчится против меня. И я не ошиблась. Через час запищал телефон – свекровь. Я уже готовилась к скандалу, но увиденное в сообщении заставило онеметь.  

«Леночка, прости этого бестолкового осла! Я ему устрою!» — светилось на экране. 

Я перезвонила и услышала гневную, но праведную тираду: 

— Да он сам должен был тебе руку подавать и место получше искать! Всю его дурь мне Ирина пересказала. Не переживай, я с ним поговорю! 

Я разрыдалась, сбрасывая дни напряжения. В этот момент вернулся Вова. Он был мрачнее тучи. Видно, мамина «беседа» возымела эффект. Он молча протянул мне россыпь алых роз. 

— Прости. Я буду месяц мыть посуду и гулять с Софией, — пробормотал он. 

Я кивнула, принимая цветы и его извинения. Но обида так и не растаяла.