Муж вкладывал деньги в строительство дядиного дома, потому что тот обещал подарить его нам

Конец месяца, а у нас снова пусто. Я стояла у холодильника, глядя на его почти голые полки, и чувствовала, как внутри всё закипает. София мечтала о дне рождения подруги, а я не могла купить даже нормальный подарок. 

— Рома, — начала я, поворачиваясь к мужу. — Нам нужно поговорить. 

— Я знаю, о чём ты, Вера. Но сейчас никаких лишних трат. Никаких праздников. Каждая копейка у нас на счету. 

— А когда они перестанут быть на счету? Когда мы закончим вливать всё в этот чёртов дом твоего дяди? Ты отдаёшь ему все наши деньги, все наши выходные! Мы живём, как нищие, а София не может съездить к лучшей подруге! 

— О какой перспективе?! — я чуть не крикнула, указывая на пустой холодильник. — Я уже забыла, каково на вкус нормальное мясо! Мы экономим на всём, даже на электричестве! 

Он вздохнул, и его пыл немного угас. Я видела, как он устал. Он не гулял, не тратил деньги на себя. Он просто работал и ездил на ту стройку, которая высасывала из нас всё. 

— Это ненадолго, — сказал он тише. — Поверь мне. Лучше немного потерпеть сейчас, чем потом всю жизнь выплачивать ипотеку. 

Выбора, по сути, не было. Но одно дело — терпеть, и совсем другое — чувствовать, что тебя водят за нос. 

— Конечно. У нас с дядей договорённость. Он же мне не чужой человек. 

Но в его глазах промелькнуло сомнение, которое он тут же попытался скрыть. Меня это насторожило. Я помнила, как мы подписывали какие-то бумаги в спешке. Рома тогда абсолютно доверял, повторяя как мантру: «Дядя не подведёт». 

Мои подозрения крепли. Я решила поговорить со свекровью, зная, что у неё сложные отношения с братом покойного мужа. 

— Анатольевич? — её лицо сразу стало строгим, когда я осторожно завела разговор, показывая старую фотографию. — Мы не произносим это имя в моём доме. 

— Но почему? Что он сделал? 

В тот же вечер я ворвалась в кабинет Романа. 

— Покажи мне документы. Все. Сейчас же. 

— Вера, успокойся. Всё в порядке. 

Он нехотя открыл сейф. Мои пальцы дрожали, когда я листала плотные листы. И тогда я всё увидела. 

— Здесь нет договора купли-продажи, Рома. Здесь договор… подряда. Ты делаешь ремонт в его доме. За свой счёт. И всё, что мы получаем, — это право жить там два года. После чего он может нас выгнать. Ты понимаешь? Он нас просто использует! 

Рома молча смотрел на бумаги, и на его лице медленно проступало горькое осознание. Глупая, слепая вера в «родного» человека рухнула. 

— Но он же… дядя, — тихо произнёс муж, и в его голосе было одно лишь недоумение. 

Я не стала говорить ему то, что узнала от его матери. Он и так был раздавлен. Мы стояли друг напротив друга, среди папок, а наше будущее, такое хрупкое, треснуло и разлетелось на осколки. Мы вложили деньги, которые теперь будет невозможно вернуть.