Дочь посетила школьного психолога, теперь на меня хотят заявить в органы опеки

Мне тридцать два. Моей Алисе восемь. Ее отец — человек, которого я в юном ослеплении считала божеством, — исчез еще до ее появления на свет. Но он оставил о себе напоминание: ее глаза, точную его копию. И, как выяснилось, его же упрямый, колючий нрав. 

Первые выдумки начались, едва она заговорила. Это были милые фантазии о том, что луна — это ее личный ночной светильник, а коты умеют разговаривать. Умилялись все. Но годы шли, а ничего не менялось. 

В детском саду сверстники стали обходить ее стороной, дразнить. К шести годам малыши уже понимают, что такое неправда, и не верят в сказки. А моя дочь продолжала их сочинять. 

Первый класс прошел на удивление спокойно. Она подружилась с тремя девочками из параллели. Они были неразлучны, я их всех знала в лицо. 

Но ко второму классу что-то сломалось. Подружкам родители покупали последние модели смартфонов, разрешали пользоваться блеском для губ. Моя дочь начала требовать то же самое. Каждую неделю — новая кукла из какой-то магической серии, дорогущая и бесполезная. 

Я знаю точно: большинство семей в нашей школе — такие же, как мы. С обычными зарплатами и долгами. Все эти гаджеты — часто в кредит. Я не хочу влезать в эти долги и пытаюсь говорить с Алисой. Но что поймет восьмилетний ребенок? Только то, что ей отказали. 

Я ничего не знала. Пока не раздался звонок из учебного заведения. 

Оказалось, моя мечтательница всех достала. Дети не хотят с ней общаться, потому что ее истории стали странными и пугающими. Педагоги в панике. 

— Ваша Алиса утверждает, будто вы — ведьма, способная обернуться черной кошкой. Говорит, что вы крадете деньги из банка с помощью магии. Уверяет, что вы запираете ее в темной кладовке на всю ночь. 

Меня спросили, согласна ли я на занятия с их психологом. Я, конечно, кивнула. Куда деваться? Решила, что хуже не станет. Но ошиблась. Вчера вечером позвонила сама специалист. 

В понедельник меня ждет серьезный разговор в кабинете директора.

Я в полном смятении. Что творится? Ребенку уже восемь, не малыш. Я стараюсь быть хорошей матерью: мы разговариваем по душам, она мне помогает, у нас мир и понимание. 

Психолог предупредила: вероятно, школу обяжут сообщить о ситуации в органы опеки. Я собираю волю в кулак. Как доказать, что это лишь игра больной фантазии? Все медицинские комиссии перед школой мы прошли, везде ставили штамп «здорова». Документов, подтверждающих обратное, нет. 

Врачи разводят руками, а школа тем временем вызывает специалиста из областного центра. Подружки отвернулись от Алисы. Сама же она ведет себя как ни в чем не бывало и уверяет, что это все злая шутка одноклассников. 

— Мам, не ходи туда, они все вруны! — говорит она, глядя на меня своими большими, точь-в-точь его, глазами. 

Я надеюсь, в школе ее быстро уличат во лжи. Приглашенный эксперт расколет ее за пять минут. В этом я почти уверена. Вот только что делать потом? До каких пор это будет длиться?