Будущий зять просадил все деньги дочери на криптовалютном рынке, а она ничего не подозревала

Стоя на пороге, я смотрела, как дочь выкладывает на стол дорогие продукты, и думала: похоже, все финансовое бремя этих отношений лежит исключительно на ней. Света лишь молчала, а из гостиной струился свет монитора, за которым сидел Жора. Он делал вид, что поглощен сложными графиками, якобы связанными с его работой на фондовом рынке. 

Я знала, что это спектакль. За несколько месяцев его проживания здесь я все поняла. Моя дочь вкалывала с утра до вечера, в то время как он просыпался ближе к полудню и целыми днями просиживал за компьютером. Сегодня он снова жаловался на головную боль от «анализа данных» и попросил Свету сделать ему массаж, на что она тут же согласилась. Мое сердце сжималось. 

Спустя несколько дней я зашла к ним днем. Света была на работе, а Жора, уставившись в экран, казался напряженным. Он что-то яростно кликал мышью, и на его лице читалось раздражение. Прозвучавшее оправдание о «нервных европейских инвесторах» лишь усилило мои подозрения. 

Войдя под предлогом забытых перчаток, я заглянула в оставленный открытым ноутбук. Никаких финансовых графиков на экране не было. Вместо них я увидела интерфейс торговой платформы с криптовалютой и пугающую цифру убытка в пятнадцать тысяч долларов. А в соседней вкладке он в это же время писал незнакомой Алисе, представляясь успешным трейдером и приглашая на свидание. Я сделала снимки экрана. 

Вечером я показала дочери эти доказательства. На первом фото был запечатлен счет с огромными убытками. На втором — его флирт с Алисой. На третьем — предложение другой незнакомке встретиться в баре. 

Лицо Светы побелело. 

— Откуда это? 

— Я была здесь днем. Он спускал твои деньги на криптовалютных спекуляциях и в то же время назначал свидания. 

— Этого не может быть, — выдохнула она. — Он же занимается бизнесом... 

— Света, взгляни на цифры. Двадцать тысяч долларов! Это ведь твои кровные. 

Она молчала, вглядываясь в снимки. Из комнаты доносились звуки компьютерной игры — Жора, похоже, был в прекрасном расположении духа. 

— Поезжай домой, — тихо произнесла дочь. — Я должна разобраться в этой ситуации сама. 

— Дочка... 

— Мама, умоляю. Оставь нас одних. 

Я не уехала, а осталась ждать во дворе. Вскоре он вышел с вещами. Когда он ушел, оставив после себя лишь долговые расписки, Света сидела на кухне и плакала. Я обняла ее и сказала, что лучше быть одной, чем нести на себе чужую ношу. Она называла себя слепой за то, что содержала его все это время. На ее вопрос, как я все разглядела, я ответила, что это жизненная мудрость, и что я таких уже встречала. 

Она боялась, что он попытается вернуться, но я была уверена, что она, сильная и достойная, не позволит этому случиться. Да, впереди ее ждали трудности, но зато не стало этой удушающей лжи и человека, который бессовестно пользовался ее добротой. Благодарность в ее глазах была мне наградой. Я как мать выполнила свой долг — оградила ее от того, кто принимал заботу за должное, выдавая это за любовь. Горькая правда оказалась лучше сладкого обмана.