Зять-зожник решил поменять мой распорядок дня и привычки, когда приехал погостить

Когда зять впервые заикнулся о переезде «на пару недель», пока идет ремонт в их квартире, я согласилась без колебаний. «Чем теснее, тем теплее», — подумала я, представляя, как мы будем пить чай с вареньем, а он, благодарный, поможет мне с тяжелыми сумками. Но уже на третий день я поняла: этот человек не гость. Он — оккупант. 
 
Сначала он переставил диван. «Чтобы солнце не слепило, когда смотрим телевизор», — объяснил он, водрузив мою любимую софу под окно. Я промолчала, хотя этот диван стоял у печки ровно 20 лет. Потом сменил картины в гостиной на «более современные» — серые, будто дождевая туча. Мои пейзажи исчезли в шкафу, как воспоминания о весне. 
 

«Мама, давай ужинать в семь, а не в шесть, — предложил он, разогревая свой суп с киноа. — Так Лена (моя дочь) успеет с работы». Я кивнула, не стала портить отношения. Мой распорядок, выверенный годами, трещал по швам: утро начиналось с его кроссфита на крыльце, обед — с лекций о ЗОЖ, а вечером он ставил на стол бутылку «минералки с газом» и подливал в свой стакан шипящую воду по чуть-чуть каждую минуту. Это раздражало. 
 
Но последней каплей стал попугай. Вернее, его клетка. «Жако плохо переносит сквозняки», — заявил зять, перемещая птицу из прихожей в мою спальню. Теперь я просыпалась под его хриплое «Доброе утро!», а перья летали над моими тапочками. В тот момент что-то во мне сломалось. Я объявила холодную войну. 
 
Первым делом вернула диван на место, пока зять был на работе, позвала знакомого соседа. Солнце? Пусть слепит! Зато сердцу спокойно. Картины-тучи сменила на старые, с ромашками, и спрятала его «дизайнерский» плед с оленями в дальний ящик. На кухне, вопреки его графику, накрыла стол ровно в шесть, поставив борщ и сало. «Киноа» демонстративно задвинула подальше на полку. 

 
Зять морщился, но молчал. Тогда я пошла дальше: сменила пароль от Wi-Fi на «123456789», зная, что его техно-душа не выдержит такой банальности. Когда он спросил, почему интернет «глючит», я невинно пожала плечами: «Возраст, наверное. Ты же знаешь, у старых роутеров память короткая». 
 
Война стала точечной. Он покупал безглютеновый хлеб — я пекла блины с двойной порцией масла. Он включал подкасты про осознанность — я ставила «Песняров» на полную громкость. Мы улыбались друг другу за завтраком, но воздух трещал от напряжения. 
 

Однажды ночью, услышав, как Жако бормочет: «Всё пропало!», я вдруг расхохоталась. Может, он прав. Мой дом уже не тот. Но и я — тоже. В этой тихой битве за каждый сантиметр я обнаружила, что могу драться. И даже получать от этого удовольствие. 
 
Ремонт в их квартире, кстати, всё еще продолжается. Но теперь я знаю: если он останется навсегда, мы сломаем друг друга. Или научимся делить не только пространство, но и власть. Пока что ставлю на первое.