Живу в фиктивном браке, но родные об этом не догадываются, они уверены, что у нас настоящая семья

Пятница выдалась напряженной, и теперь я с облегчением ждала возвращения в нашу тихую квартиру. Заварив чай, я развернула свой ежедневник, готовясь к неизбежному. 

— На предстоящей неделе необходимо нанести визит моим родным, а в следующую субботу запланирована поездка к твоим. Ты все еще свободен? — мой взгляд скользил по исписанным страницам. 

— Без изменений, — донесся из кухни голос Марка. — Уверена, что не хочешь попробовать? Я приготовил чечевицу. 

— Благодарю, нет. Я перекусила в офисе. 

Он поставил тарелку на стол и придвинул к себе мой блокнот. 

— Итак, продемонстрируй наш график, — он пробежался глазами по строчкам. — Отлично. Согласен. Разберемся с этими визитами, а потом сможем передохнуть. Опять аврал на проекте? 

— Куда же без него, — я слабо улыбнулась. — Пойду, прилягу. Спокойной ночи. Кстати, твоя мама звонила, опять интересовалась нашими планами... 

— Опять за свое, — он вздохнул. 

— Да. Но я ответила уклончиво, и она, кажется, отступила. Но будь готов — она обязательно спросит снова. Ладно, добрых снов. 

Я помахала ему рукой и направилась в спальню. Марк, доев свой ужин, прошел в кабинет и притворил дверь. 

Так прошел еще один день нашего тщательно срежиссированного союза. 

Мы стали соседями по общей жилплощади пять лет назад, спасаясь от финансовых проблем, которые обрушила на нас столица. Высокие цены, чужие лица — мы тонули в этом мегаполисе. Его предложение объединить ресурсы было гениально безумным. Но наши консервативные семьи никогда не одобрили бы такое совместное проживание. Так родилась легенда о наших романтических отношениях. Остальное мы опустили. 

Год спустя мы открыли для себя новые преимущества. Оформив ипотеку как супруги, мы получили лучшие условия. Мы договорились: выплатим — продадим — разделим. Это был наш общий фонд. Да и мир вокруг стал относиться к нам иначе, с большим доверием.

Я могла использовать обручальное кольцо как щит против назойливых ухаживаний. Его карьера тоже пошла в гору — начальство ценило в нем «семейного человека». Мы даже сыграли скромную церемонию для самых близких. 

— Настоящие компаньоны! — усмехнулся он как-то раз. — Кто бы поверил? 

— Надеюсь, это шутка, потому что об этом нельзя никому говорить. Люди не поймут. А некоторые могут и донести... 

— Лена, не волнуйся. Мало ли почему мы вместе. Может, у нас... особые чувства, — на этих словах он запнулся, а я сделала глоток чая. 

— Какие уж там чувства? — фыркнула я. — Мы слишком разные. Будь это настоящий брак, мы бы уже разбежались. 

— А сейчас как-то получается, — проговорил он, и в его голосе послышалась обида. 

— Сейчас все ненастоящее, Марк. Нет ответственности. Каждый сам по себе. Поэтому и проще. 

— Ну, да... 

Через неделю мы стояли на крыльце у его родителей. Я изображала образцовую невестку, всегда учтивую и внимательную к своей свекрови. 

Анна Викторовна души во мне не чаяла. И мне иногда становилось совестно за наш обман. Смущали лишь вечные расспросы о внуках, которые, по всеобщему убеждению, должны были вот-вот появиться. Но мы с Марком никогда не переступали черту простой дружбы. Обняться, утешить — но не более. Спали мы всегда в разных комнатах, и наша личная жизнь за пределами этого спектакля оставалась тайной за семью печатями. 

— Благодарю за гостеприимство, все было восхитительно! — сказала я свекрови. 

— Приезжайте чаще, — Анна Викторовна обняла меня. 

— Марк, я жду в машине, — сказала я. — До свидания! И спасибо! 

Когда он сел за руль, я с улыбкой поинтересовалась: 

— Что это вы так серьезно? Опять меня обсуждали? 

— Мама тебя очень ценит. Сказала, чтобы я тебя в обиду не давал. 

— А ты что ответил? — поддразнила я, включаясь в нашу привычную игру. 

— А я сказал, что и не думал, — ответил он. 

Я впервые задумалась, не стала ли наша ложь для кого-то из нас горькой правдой.