- Ваш сын не умеет общаться, поэтому его нужно в продленку, - дала мне непрошеный совет учительница

Группа продленного дня есть в каждой школе, наверное. Та, в которую я отдала старшего сына – не исключение.

Продленка у нас платная. Стоит она 10 тысяч рублей. Я немного ужаснулась, когда эту сумму услышала. Раньше такая услуга была бесплатной.
В детстве мне приходилось ходить на продленку. Но родители тогда платили какие-то символические деньги за обеды. Все. Больше они никаких трат не несли.

- А нам эта продленка не нужна, - сказал Петя, мой муж, перед 1 сентября. – Ты в декрете с Колей, поэтому Аркашу будешь забирать в обед со школы.

Да, только такой вариант нам подходил. У нас денег было не так много, потому что зарабатывал лишь муж. Я получала пособие, размер которого был смешным. И все оно уходило на маленького Колю. А тогда еще и на школьные принадлежности пришлось потратиться, поэтому ситуация совсем печальная была.

На первом родительском собрании половина мам и пап написала заявление в продленку. Я отказалась от этой услуги, на что никто и ничего не сказал. Мне показалось, что все и дальше будет нормально.
Постепенно у нас выработалась система. Я утром готовила завтрак, помогала Аркаше собраться в школу. Потом муж его отводил на занятия и шел на работу.
Днем я брала Колю, мы шли к школе, чтобы встретить Аркашу. И вместе мы возвращались домой. Дальше мы обеда, я укладывала младшего, а со старшим начинала делать уроки.
Иногда были накладки, но они не были критичными. Мы из любой ситуации нормально выходили.

В октябре случилось то, чего я никак не ожидала. Мне позвонила Светлана Олеговна, учительница Аркаши. Я думала, что сын плохо себя ведет, что он кого-то обижает. Но дело оказалось совсем в другом.

- Ваш сын не умеет общаться, поэтому его нужно в продленку, - заявила педагог.

Аркаша и общаться не умеет? У него уже в классе появились друзья. К нескольким мальчикам он на дни рождения ходил. И это дети на тот момент учились вместе всего ничего. Как такого ребенка можно назвать не очень коммуникабельным?

-  Я сама справляюсь, сама забираю. Аркашу – сказала я. - Мы не пойдем в продленку. Если что-то изменится, то я непременно вам сообщу, попрошу о помощи.

Я думала, что Светлана Олеговна на этом успокоится. Но она и не думала сдаваться. Уже через несколько дней она снова позвонила мне.

- Вы не понимаете, - сказала она. – Продленка – это не только про то, чтобы родители могли работать. Дети здесь не только уроки делают. Они общаются в неформальной обстановке, ходят куда-то. Что в этом плохого? Если Аркаша пойдет в эту группу, то он всегда будет оставаться в коллективе. И тогда его замкнутость и скованность не перерастет в социофобию.

Это было похоже на бред сумасшедшего. Я скала Светлане Олеговне, что у нас нет никаких проблем. Но учительница продолжила на меня давить.

- Денег у нас на эту продленку нет, - сказала я прямо. – Я не могу позволить себе платить по 10 тысяч каждый месяц.

Я бы отдала Аркашу в продленку, если бы не эти деньги. Но так можно обойтись, что мы и делаем. А учительница этого не может понять.

- Ради своего ребенка можно и постараться, - сказала Светлана Олеговна. – Я бы на Вашем месте нашла бы подработку, чтобы иметь возможность платить. Но Вы сами решайте. Смотрите только, чтобы хуже не было.

Я не восприняла эти слова серьезно тогда. Но оказалось, что они были угрозой. Учительница после разговора со мной изменила отношение к Аркаше.
Она перестала его хвалить, начала делать акцент исключительно на том, что у него не получается. Это сын мне каждый день говорит, когда после школы домой приходит. А еще Светлана Олеговна стала оценки Аркаше занижать. Это четко прослеживается.
Со мной учительница тоже ведет себя иначе. Раньше она мне улыбалась, когда видела. А теперь сквозь зубы здороваться стала.

Мы с мужем стали думать о том, чтобы сына в другой класс перевести. Но нет никакой уверенности, что там классный руководитель не будет настаивать на посещении группы продленного дня.

- Они с нее там процент получают? – не унимается Петя. – Что-то слишком настойчиво они зазывают туда.

Я уже не уверена ни в чем. Всякое может быть. Боюсь представить, с какими дальше трудностями в школе мы столкнемся.