– Твоя мама не дает ребенку есть! – жаловалась невестка моему сыну

Наш конфликт с невесткой стал финалом отношений. Все из-за того, что я, по ее мнению, лишаю ее сына пропитания. А что это за пища? Шоколадные батончики и вафли. Он наедается ими, а потом за обедом капризничает, отворачивается от тарелки с супом, и его невозможно уговорить. 

Моему внуку Елисею пять лет. Возраст уже вполне сознательный, но нрав у него скверный, неуступчивый. Ясно, что лепила его характер одна мать, мой сын почти не вмешивался. Это, конечно, их личное дело, но я для себя приняла решение: больше не буду проводить время с мальчиком одна. Мои нервы — не канат, чтобы постоянно выдерживать истеричные обвинения Лики. 

Я поняла, что мы не станем подругами, с первой же нашей встречи. У нее был вид человека, который уверен, что только его мнение имеет вес. Стоило мне заметить, что на улице похолодало, как она тут же устраивала сцену, будто я намекаю на ее неспособность одеться по погоде. Весь наш разговор всегда шел в таком ключе. 

Мы с невесткой старались избегать лишних контактов. Я общалась с Артемом, она не искала моего общества, предпочитая компанию собственной матери. Даже когда на свет появился Елисей, ничего не поменялось. 

Мне сразу дали почувствовать, что мои услуги здесь излишни. Я пыталась предлагать помощь, но после очередного ее выпада, что я лезу не в свое дело и пытаюсь все контролировать, прекратила эти попытки. Зачем навязываться? 

Даже когда малыш подрос, мне разрешали видеться с ним только под бдительным присмотром Лики. Я все делала неправильно: не так держала, не так смотрела, не те слова говорила, не те подарки дарила. 

— Не принимай ее слова близко к сердцу. Она просто очень переживает за нашего первого малыша, вот и беспокоится сверх меры, — пытался как-то оправдать супругу Артем. 

Беспокоится — это мягко сказано. Но плясать под ее дудку я не намерена. Не нравится мое участие? Отлично, обойдетесь без него. 

Но недавно обстоятельства вынудили ее ко мне обратиться. Потребовалось, чтобы кто-то посидел с Елисеем. Раньше она сама брала больничный по каждому чиху, но на работе ей дали понять, что ценят более постоянных сотрудников. 

Артем отказался брать больничный из-за легкого насморка сына, ссылаясь на важные проекты. Ее мать переехала в другой город, так что выбор пал на меня. Сначала я тревожилась, ведь болеющий ребенок — это серьезно. 

Однако я быстро успокоилась, сообразив: если бы Елисей действительно был болен, она бы ни за что не привела его ко мне. Это была обычная ее перестраховка — «кажется, он вялый». Мальчик был абсолютно здоров. 

С ним было непросто. Он привык, что весь мир крутится вокруг его желаний. А я не собиралась идти у него на поводу. 

Он наотрез отказывался от каши и котлет, зато постоянно тянулся к своему рюкзачку, откуда доставал пакетированные соки и сладкие батончики. Объедался ими, а потом кушал суп с уговорами и слезами. Я не стала обсуждать это с Ликой, зная, чем это кончится. Просто убрала рюкзак подальше. Мальчик пожаловался матери, и та моментально нагрянула с громким скандалом, прихватив моего растерянного сына. 

— Твоя мама не дает моему ребенку есть! А ты еще говорил, что я должна позволять им видеться! — выкрикивала она прямо на лестничной площадке. 

Мне не нужен был этот цирк у дверей. Я собрала вещи Елисея, передала Артему его драгоценный рюкзак, предложила невестке обратиться к специалисту и мягко вывела их за порог. У меня окончательно пропало всякое желание иметь с ней дело. С каждым годом ее связь с реальностью, кажется, становится все призрачнее.