– Совместное проживание только после брака, – мужчина на первом свидании сразу обозначил свои планы

В тот вечер я позволила себе редкую для меня искру ожидания. После сорока пяти каждое новое знакомство — уже не легкомысленный флирт, а тихая молитва о возможности обрести родственную душу. Мы нашли друг друга в сети, и наши беседы в мессенджере текли плавно, без привычного для подобных площадок напора. Его анкета говорила о человеке основательном: постоянная работа, развод, увлечение горными походами и классической литературой. Он казался умным, зрелым. 

Мы встретились в маленьком винном баре с приглушенным светом и стенами, уставленными старыми книгами. Он ждал за столиком, одетый с той неброской элегантностью, что выдает уверенность в себе. Его рукопожатие было твердым, взгляд — прямым. Беседа за бокалом красного вина коснулась последних прочитанных нами романов, впечатлений от поездок в Грузию, даже немного кинематографа. Все было на удивление гладко, и я начала расслабляться, пока разговор не коснулся темы жизненного уклада. 

— А где ты живешь? Наверное, ценишь собственное пространство? — поинтересовался он, вращая бокал. 

— Безусловно. Мое жилье — моя крепость, — улыбнулась я. — Двухкомнатная, в центре. Я долго создавала там свой уголок. 

Он одобрительно кивнул, а затем с деловым спокойствием высказал мысль, от которой у меня на мгновение перехватило дыхание. 

— Рациональным решением было бы сохранить твою жилплощадь как актив. Сдать ее, а вырученные средства направить, скажем, на формирование семейного фонда. Ты могла бы без проблем переехать в мою квартиру. 

Я переваривала услышанное. Мы знаем друг друга от силы час, а он уже строит финансовые модели с моей недвижимостью? 

— Это довольно неожиданный план, — проговорила я. 

— А зачем откладывать? — ответил он, ничуть не смущаясь. — Мы взрослые люди, и время — самый ценный ресурс. Следует мыслить стратегически. 

Меня пронзила не его прагматичность, а та легкость, с которой он распоряжался моим личным пространством, даже не спросив моего мнения. Он не предлагал, он констатировал. Я уже собиралась найти повод для ухода, когда он добавил:  

— Естественно, совместное проживание я рассматриваю исключительно после официальной регистрации отношений. Я человек принципиальный, и моя собственность остается только в моем владении. Без печати в паспорте ни о каком объединении быта речи быть не может. 

Он произнес это с такой же интонацией, как если бы оглашал пункты делового контракта. Ни капли тепла, ни намека на то, что брак — это что-то большее, чем юридический акт. Я смотрела на него, на его умное, спокойное лицо, и не могла поверить, что этот пятидесятилетний мужчина, казалось бы, умудренный опытом, предлагает такое. 

В его картине мира я была не живым человеком со своими мечтами и страхами, а логичным приложением к его устоявшемуся быту. Единицей, которая должна была идеально вписаться в его схему. Все его последующие слова лишь укрепляли это впечатление. Он рассуждал о том, как «зрелые партнеры» должны «минимизировать эмоциональные издержки» и что «выбор спутницы — это взвешенное вложение». 

— Нам нужна не страсть, а предсказуемость, — уверенно заявил он. — Взаимовыгодное партнерство. 

Со стороны он казался идеальным кандидатом: образованный, обеспеченный, стабильный. Но суть скрывалась за фасадом. Его предложение было похоже на бизнес-план, где я значилась как «поставщик уюта и стабильности». 

Самое пугающее заключалось в его абсолютной уверенности, что это и есть вершина зрелости. Для него я была не уникальной личностью, а подходящим по параметрам ресурсом. И если бы не я, нашлась бы другая — с аналогичным набором качеств. 

Я не испытывала к нему гнева. Он не был зол или груб, просто предлагал мне стать шестеренкой в его отлаженном механизме. А я ждала живого биения сердца, душевного тепла, спонтанных порывов. А вы бы остались с таким?