– Нельзя разлучать брата и сестру! – вопреки уговорам я оформила опеку только на дочь моего отца от второго брака

После расставания родителей, случившегося, когда мне исполнилось семнадцать, отец спустя некоторое время встретил новую женщину, Лиду. Причины их разрыва с матерью оставались для всех загадкой, но я была уверена — дело не в предательстве. Скорее, в тихом отчаянии отца перед вечным маминым стремлением судить всех и вся. 
 
На мою жизнь их расставание не повлияло. Я осталась в нашей квартире — свою долю отец тут же оформил на меня. Мы по-прежнему виделись, он помогал, когда я просила, и каждое двадцатое число на моей карте появлялась сумма, позволявшая не бедствовать в университете. Жить стало даже спокойнее. 
 

Потом я поступила в вуз и уехала в соседний город, возвращаясь лишь на каникулы. Во время одной из таких поездок я и встретила Лиду. Она оказалась спокойной и не лезла в душу. Никаких попыток стать подругой — лишь нейтральная вежливость. Меня это устраивало. 
 
У Лиды был сын от первого брака. Семилетний Юра, чье развитие остановилось на уровне малыша. Все вокруг только и обсуждали: как такой здравомыслящий мужчина мог взвалить на себя ношу в виде чужого проблемного ребенка? 
 
Меня же это не трогало. Отец был счастлив, а наши с ним отношения не изменились. Я по-прежнему получала поддержку и внимание. Но мать видела в этой ситуации лишь повод для очередного сражения. 
 

Все переменилось, когда у отца и Лиды родилась дочь. Я прониклась симпатией к крошечной Сонечке. Возможно, сработала кровная связь, а может, она была удивительно похожа на меня в детстве. 
 
Поначалу Лида была только рада моим частым визитам. Я могла погулять с коляской, давая ей передохнуть. Но в доме был еще один ребенок, требовавший бесконечного внимания. И в один из дней Лида, собирая Соню на прогулку, мягко сказала: 
 
— Возьми и Юру с собой, хорошо? Ему тоже нужен воздух. 
 
Я посмотрела на мальчика. Он улыбался, и слюна текла по его подбородку. 
 
— Лида, нет. Я не готова отвечать за него. 
 
— Но почему? Он тихий, и ты ему нравишься. 
 

Я сдержала вздох. Этот «тихий» ребенок, оставшись без материнского надзора, мог толкнуть, ущипнуть, закатить истерику. Я навела справки и поняла, что не справлюсь с его особенностями. 
 
— Я помогаю с Соней. Но Юру, пожалуйста, не просите. 
 
Вечером того же дня состоялся тяжелый разговор. Лида, видимо, все перекрутила, и отец смотрел на меня с укором. 
 
— Ты что, его ненавидишь за то, что он не такой? 
 
— Это неправда, — возразила я.
 
А когда я описала поведение Юры, отец помрачнел. 
 
— Лида, дочь права. Соня — ее сестра. А с Юрой пусть занимаются специалисты. 
 
На том и порешили. Я продолжала проводить время с сестрой, с грустью замечая, что Лида целиком поглощена сыном, а на дочь у нее не остается ни сил, ни внимания. 
 
— Тетя Вера, мама меня не любит? — как-то спросила Соня, пока мы лепили из пластилина. — Я сегодня рисунок показала, а она даже не посмотрела. 
 
Мое сердце сжалось. Что можно ответить ребенку? Я отделывалась невнятными утешениями, не в силах выговорить горькую правду. 
 

Все оборвалось зимой. Они попали в ДТП. Страшный звонок прозвучал за неделю до Нового года. Со стороны Лиды объявилась лишь ее пожилая мать, Анна Степановна, сразу заявив, что не потянет двух детей. И все взоры обратились на меня. 
 
Несмотря на давление и причитания Анны Степановны о жестокости разлучать брата и сестру, я оформила опеку только над Соней. Для Юры было подобрано специализированное учреждение, где ему могли обеспечить должный уход. 
 
Анна Степановна, не пожелавшая брать к себе внука, еще долго пыталась мучить Соню чувством вины. После одного из таких разговоров я запретила ей приближаться к моей девочке. 
 
И вот что удивительно: моя собственная мать, всегда такая критичная, на этот раз молча поддержала мой выбор. Она приняла Соню как родную внучку. 
 
Теперь у нас своя жизнь. Соня пошла в первый класс, и тень прошлого постепенно отступает. Я не виню себя. Я спасла одного ребенка, и это — единственная правда, которая имеет для меня значение.