Не хочу больше видеть золовку, которая обсуждает мою дочь с посторонними людьми

Вам когда-нибудь приходилось сталкиваться с тенью? Не той, что от предмета, а живой, человеческой, которая преследует годами. Моя тень — бывшая возлюбленная моего супруга, Вероника. 

Мы с Игнатом вместе шесть лет. У нас есть дочурка Надюша, которой сейчас полтора года. Казалось бы, какое дело давно минувшему прошлому до нашего теперешнего счастья? Но прошлое, оказывается, не желает оставаться в забвении. 

Недавно я узнала, что на наше бракосочетание сестра моего избранника, Ирина, намеревалась привести Веронику. Представляете? Привести на свадьбу брата его прежнюю пассию! К счастью, мать Игната оказалась женщиной здравомыслящей и не позволила устроить этот фарс. Мне об этом супруг сообщил уже потом, когда мы стали мужем и женой. 

А на днях я открыла для себя еще один неприятный факт. Оказалось, что эта особа позволяет себе обсуждать нашу личную жизнь и здоровье нашего ребенка. У нас остались общие знакомые, которые передали мне ее слова. Подробности, которые она знала, могли исходить лишь из одного источника — от Ирины. Моя золовка общается с бывшей подругой моего мужа. 

Игнат с Вероникой прожили под одной крышей почти три года. Их отношения закончились тяжело, с болью и предательством. Она скрытно избавилась от его ребенка, посчитав, что материнство будет помехой. Этот поступок заставил моего нынешнего супруга разорвать их связь. Но, видимо, она до сих пор не может смириться с его выбором. 

Я сознательно держалась подальше от Ирины с самого начала. Мое сердце подсказывало, что ее нарочитое дружелюбие и желание стать мне сестрой таят в себе какую-то фальшь. Теперь я понимаю, что не ошиблась. 

Мы с Игнатом счастливы. У нас есть свой уют, свои планы. Мы трудимся, выплачивая кредит за машину и просторное жилье, мечтаем однажды перебраться в столицу. Меня переполняет желание уехать подальше от этой атмосферы сплетен и пересудов. 

Самым большим испытанием для нас стало рождение Нади. Долгое время у нас не получалось стать родителями, затем я потеряла первого малыша. Беременность давалась мне нелегко, а роды пошли не по сценарию. Наша кроха появилась на свет с небольшими неврологическими сложностями. Она еще не делает первых шагов, немного отстает в развитии речи, и в будущем ей предстоит несложная операция на глазах. Но мы, ее мама и папа, безумно любим ее и радуемся каждому, даже самому скромному, ее достижению. Ее первая сознательная улыбка, то, как она тянет ко мне ручонки, как пытается произнести «мама» — для нас это величайшие победы. 

И именно это, наше самое сокровенное, стало предметом грязных обсуждений. Та самая женщина позволила себе назвать мое дитя «неполноценным». Она злорадствовала, что ребенок в полтора года не ходит и не говорит, с издевкой отозвалась о нашей родительской радости от того, что дочка начала проситься на горшок. Но больше всего ранило не это. Больше всего поразила её уверенность в том, что родные Игната сожалеют о нашем союзе и мечтают о внуках от нее. 

Когда мать мужа пригласила нас на дачу отметить свой юбилей, я отказалась. Я сказала прямо, что приеду в любой другой день, но только не тогда, когда там будет Ирина. Свекровь, естественно, обиделась. Она заявила, что люди всегда будут болтать, а мне следует просто не замечать их слов и отрастить себе более толстую кожу. 

Но я не хочу отращивать броню. Я не желаю сидеть за одним столом с женщиной, которая предает своего брата и нашу семью, вынося сор из избы. Я не хочу везти туда свою маленькую, беззащитную дочь. 

Игнат поддержал мое решение. Его мать расстроена, сестра презрительно называет его «подкаблучником». А я чувствую себя спокойно как никогда.