Моя будущая свекровь считает воровство нормой, а сын разделяет ее мнение

Все началось с того, что я потеряла где-то перчатки. Автобусная остановка была безлюдной, а ледяной ветер буквально прожигал кожу. Я прятала руки в рукава, прыгала с ноги на ногу, пытаясь согреться.

Когда подъехал почти пустой автобус, я ринулась внутрь и упала на сиденье, стараясь отогреть ладони дыханием. Напротив сидел парень. Он молча наблюдал за моими тщетными попытками. Потом вдруг пересел ко мне, взял мои ледяные руки в свои большие, удивительно теплые ладони.

— Замерзла? — только и спросил он.

Я только смогла кивнуть.

— Я Илья. А ты?

— Лера, — прошептала я, краснея.

Он проводил меня до дома. Так началась наша история.

Через несколько месяцев Илья предложил познакомить меня с мамой.

— Она у меня золотой человек, — уверял он. — Добрая, всех на свете кормит. Повар в санатории. Зовут Светлана Петровна.

Она встретила улыбкой.

— Ну, рассказывай о себе, Лерочка, — говорила она, а ее глаза, такие же, как у Ильи, внимательно меня изучали.

Я старалась, рассказывала о работе дизайнером, о родителях. Она кивала, а потом вздохнула:

— Красиво живете. А ведь жизнь-то — она не про красивые картинки. Она про умение выкрутиться. Вот я одна Илюшу поднимала. Никогда ни в чем не нуждались. Всегда деньги водились.

— Вы так хорошо готовите, наверное, всегда с работой было хорошо? — вежливо поинтересовалась я.

— А зачем платить, если можно договориться? — подмигнула она мне. — Ремонт в квартире? Сосед сделал, я ему тортик. Обои? Коллега мужа поклеил, я ему коньячок от санатория «прихватизировала». Мелочь, а экономия! И людям приятно — доброе дело сделали. И я не в накладе. Мудрость, детка, не в дипломах, а в умении жить.

Я почувствовала неловкость.

— Но это же… воровство, — не удержалась я.

Ее улыбка мгновенно исчезла. Взгляд стал холодным и колким.

— Ой, деточка, да что ты понимаешь в этой жизни? — снисходительно, почти с жалостью произнесла она. — Поживи с мое, да вырасти такого сына, тогда и поговорим.

Я посмотрела на Илью. Он напряженно молчал.

— Спасибо за чай, мне пора, — сказала я, вставая.

— Ну вот, обиделась, — флегматично протянула Светлана Петровна. — Нежные нынче пошли. Илюш, проводи, что ли.

Он молча вышел за мной на лестничную клетку.

— Прости, она не хотела, она просто жила тяжело, — пробормотал он.

— Ты действительно считаешь, что воровать — это нормально? — спросила я прямо.

— Это не воровство… Это просто такая… житейская хитрость. Она добрая, она для меня старалась.

Он был плотью от плоти ее уклада.

Я повернулась и вышла. Больше мы не виделись. Его тепло когда-то согрело мои руки, но оказалось бессильным против холода, который царил в его мире.