Мать моей свекрови приехала к ней в гости – лучшего семейного шоу я не видела

Только я заходила в дом Влада, как на меня обрушивался ее голос. 

— Вероника, дорогая, а это что за эксперимент над внешностью? — раздавалось из гостиной. — Надеюсь, твой стилист не лишился лицензии после такого преступления? 

Моя свекровь уже восседала в кресле. Ее взгляд, холодный и оценивающий, скользил по моей фигуре, выискивая новые изъяны. 

— Это последний писк моды, Инна Викторовна, — вежливо объясняла я. — Ваш гардероб в стиле ретро, конечно, вне времени, но некоторым из нас хочется идти в ногу с веком. 

— Писк, говоришь? — усмехалась она. — Больше похоже на предсмертный хрип. Или ты решила, что мой сын зарабатывает недостаточно, поэтому щеголяешь в мешках из секонд-хенда? 

Влад, мой муж, предупреждал о семейных традициях. Каждую субботу — чай у его матери. Никаких оправданий. Но он умолчал, что эти встречи — тонко замаскированное поле боя, где я была единственной мишенью. Его отец и он сам давно сдались, научившись пропускать колкости. Я же все еще пыталась давать отпор. 

Однажды я не выдержала и объявила бойкот. Влад пошел один, а вернулся с потухшим взглядом. Оказалось, Инна Викторовна устроила допрос, намекая, что я — препятствие на пути его карьеры и счастья. Мне стало его жаль. Я поняла, что мое отсутствие только усугубляет ситуацию для него. 

Но все изменилось, когда в наш город пожаловала Генриетта Павловна, мать Инны Викторовны. Я не верила своим ушам, когда Влад сообщил новость. За годы брака я ни разу не видела эту женщину, считая ее почти мифическим существом. 

Тот обед начался с того, что я услышала властный голос, разносящий что-то на кухне. 

— Инна, кто тебя учил так заваривать чай? Это же помои! И скатерть… от нее пахнет старым шкафом. Неужели нельзя найти ничего получше? 

Моя грозная свекровь, притихшая и бледная, суетилась вокруг высокой, удивительно энергичной женщины с короткой серебристой стрижкой. Это была Генриетта Павловна. Ее пронзительные глаза мгновенно оценили меня, но вместо осуждения в них вспыхнул интерес. 

— А вот и молодежь! — воскликнула она. — Подойди поближе, детка. О, какие чудесные туфли! Где ты их отыскала? Мне бы такие же, да возраст, пожалуй, не позволит щеголять на таком каблуке. 

— Возраст — это всего лишь цифра, — улыбнулась я, чувствуя неожиданную симпатию. — Ваш стиль, Генриетта Павловна, доказывает это лучше всяких слов. 

— Наконец-то в семье появился человек со вкусом! — провозгласила она, бросив многозначительный взгляд на свою дочь. — Инна, не стой столбом, помоги нам сесть. И проследи, чтобы твой супруг не опоздал. Вечно он ковыляет, будто по гороху рассыпанному идет. 

Я наблюдала, как Инна Викторовна превратилась в робкую девочку. Она беспрекословно выполняла каждое указание, а в ее глазах читалась привычная, застарелая обида. 

В тот вечер роли поменялись. Колкости, которые я годами ловила от свекрови, теперь сыпались на нее саму. Генриетта Павловна мастерски находила самые уязвимые места: от манеры речи до выбора посуды для подачи десерта. 

Генриетта Павловна гостила почти два месяца. Мы с ней сблизились, и я увидела в ней не только грозу семьи, но и умную, ироничную женщину, уставшую от одиночества. Когда она уехала, привычный уклад вернулся, но что-то изменилось безвозвратно. 

На следующем субботнем чаепитии Инна Викторовна начала свою привычную тираду: 

— Вероника, этот браслет… такое ощущение, что его изготовили в кружке юного техника. 

Я медленно повернулась к мужу, игнорируя ее, и сказала с теплой улыбкой: 

— Знаешь, Влад, а давай пригласим твою бабушку снова? Мне кажется, детям не хватает ее рассказов. Да и нам есть о чем с ней поболтать. 

Я видела, как побледнела моя свекровь: 

— Впрочем, браслет… он даже своеобразный. Необычный. 

Больше она не сказала ни слова. Теперь у меня был надежный щит и самое грозное оружие — имя Генриетты Павловны. И я знала, что стоит мне лишь намекнуть на возможность нового визита, как буря в стакане чая тут же утихнет.