– Мама, он меня ударить хочет! – закричала дочь моей любимой, стараясь от меня избавиться всеми способами

— Эй, а что это ты насупился, будто на похоронах? — мой напарник Виктор привычно хлопнул меня по плечу, прерывая ход мыслей. — С Леной опять не ладится? Да брось, мириться будете вечером, это же любовь! 

— Все кончено, — процедил я, стараясь не встречаться с ним взглядом и делая вид, что сверяюсь с производственным графиком на мониторе. 

Виктор замер, и его ухмылка мгновенно испарилась. Он знал, чего мне стоила эта связь. Цветы каждую неделю, билеты на концерты её любимых групп, которые я терпеть не мог, серьги, в которые вложил половину премии. 

— Не может быть… Ты же её, кажется, на руках носил. И ради неё же тот коттедж в пригороде начал отделывать? И всё к чертям? 

— Именно так, — кивнул я, уставившись в экран еще упорнее. Лучше бы я остался в цеху, чем здесь, под перекрестным допросом. 

А начиналось всё прекрасно. Мы столкнулись в книжном. У неё из переполненной сумки выпал кошелек, а я его подхватил. Её смущенная улыбка тогда меня добила. 

— Ой, спасибо! Я бы, наверное, его и не заметила в этой давке. 

— Пожалуйста, — я протянул кошелек, заметив отсутствие кольца на её пальце. — Разрешите пригласить на кофе? 

— Вы знаете, я как раз его обожаю, — рассмеялась она. 

Час пролетел незаметно. На прощание она сама оставила мне свой номер. Я позвонил в тот же вечер. 

Все шло идеально, пока однажды за ужином она не посмотрела на меня с необычной серьезностью. 

— Мне нужно тебе кое-что сказать. Я не решалась раньше… но теперь должна. 

У меня ёкнуло сердце. «Муж», — пронеслось в голове. 

— У меня есть дочь. Соне скоро шесть. Она — мое всё. 

Я выдохнул с облегчением. 

— И слава Богу! Я испугался худшего. А дочь — это чудесно! Давайте я помогу вам переехать ко мне? Места хватит на всех! 

— Нет, так быстро не получится, — покачала головой Лена. — Её отец… он просто ушел, когда узнал о беременности. Для Сони это до сих пор болезненная тема. Она очень ко мне привязана. 

— Я найду к ней подход! — с энтузиазмом заявил я, хотя опыта общения с детьми у меня не было вовсе. — Но как мы сблизимся, живя порознь? 

— Давай ты будешь приходить к нам? Сначала просто в гости, а там посмотрим… 

Я согласился. Её мать, Валентина Степановна, встретила меня настороженно, но вскоре оттаяла, хвалила моё терпение и говорила, что Лене крупно повезло. 

А вот с Соней не заладилось с первого дня. Девочка молчала при мне, а потом начался настоящий саботаж. Она «случайно» пролила сок на клавиатуру моего ноутбука, похулиганила с лаком для ногтей на моей куртке, спрятала ключи от машины. Лена лишь разводила руками: 

— Она просто ревнует. Ей нужно время. 

Моё терпение лопнуло в воскресенье. Я застал Соню в гостиной: она методично резала ножницами мой паспорт и только что купленный авиабилет в командировку. 

— Зачем? — тихо спросил я, подходя. 

Она подняла на меня безразличные глаза. 

— Чтобы ты ушел. Ты нам не нужен. 

Я не сдержался и, выхватив ножницы, громко стукнул ими по стеклянной поверхности стола. В тот же миг в комнату влетела Лена. 

— Мама! Он меня ударить хочет! — завизжала Соня, бросаясь к ней. 

— Ты что это позволяешь?! — вспыхнула Лена, прижимая к себе дочь. — Это же ребенок! Она не понимает! 

— Отлично понимает! Ты растишь чудовище! — прошипел я, чувствуя, как трясутся руки. — Однажды она и тебя предаст, помяни мое слово! 

— Вон из моего дома! — крикнула она, заливаясь слезами. — И чтобы твоей тени здесь больше не было! Она моя дочь, я всегда на её стороне! 

— Жаль, — холодно бросил я, собирая вещи. — Жаль, что ты не смогла быть и на нашей. 

В прихожей меня ждала Валентина Степановна. Она молча положила мне в руку коробку с теми серьгами. 

— Заберите. Вам пригодится. Вы слишком хороши для этого цирка. Я тоже уезжаю — к младшей дочери. Сил моих больше нет. 

Я вышел на улицу, и боль отступила, сменилась странным облегчением. Соня добилась своего. А я, кажется, вовремя ушел с поля боя, которое никогда не станет моим.