– Давайте поговорим, – свекровь даже не открыла дверь, а ведь я поддерживала ее сына, пока хватало сил

Я поднималась на пятый этаж, в руке — бумажный пакет с дорогими конфетами. Сердце ныло от тревожного предчувствия, но я гнала его прочь. Сегодня Мария Семеновна должна была быть дома одна. Мне нужно было с ней поговорить. Отчаянно нужно. 

Я нажала кнопку звонка. Даже дыхание затаила, ожидая щелчка. В глазке на мгновение померк свет — кто-то стоял по ту сторону и молча смотрел на меня. 

— Мария Семеновна, это я, Вера. Я знаю, что вы там. Давайте поговорим, — голос мой прозвучал почти как мольба. 

В ответ — гробовая тишина. Все эти годы мы были с ней почти что подругами. В наших ссорах с Андреем она неизменно принимала мою сторону, а я доверяла ей, как родной. А теперь… эта стена молчания. Я пришла за поддержкой, за советом, за тем, чтобы найти хоть какой-то мост к моему мужу, а она просто отгородилась от меня дверью. 

Постояв еще несколько минут в полной беспомощности, я развернулась и побрела вниз по лестнице. Пустота. 

С Андреем мы прожили восемнадцать лет. Он всегда был моей скалой — целеустремленный, сильный финансист, прекрасный отец нашим двум дочкам. Я строила карьеру дизайнера. Жизнь казалась такой прочной и предсказуемой. Мы ссорились, конечно, но это были легкие грозы, после которых солнце светит еще ярче. 

А потом его компания рухнула. Инвесторы забрали капитал, проект закрыли. Андрей остался не у дел, с огромными долгами по ипотеке. Вместо того чтобы искать новый путь, мой некогда несгибаемый муж словно сломался. Он днями лежал на диване, уставившись в потолок, и твердил, что все бессмысленно. 

Сначала я пыталась его понять. Думала, ему нужно время прийти в себя. Но недели превратились в месяцы. Наши сбережения таяли. 

— Андрей, нужно хотя бы в суд подать на бывших партнеров! Они же тебя обманули! — пыталась я до него достучаться. 

— Оставь, Вера. Не хочу я ворошить это грязное прошлое, — он отворачивался к стене. 

Это сводило меня с ума. Я одна тащила на себе все: работу, детей, кредиты. А он просто сдался. 

Когда его мать попала в больницу с давлением, он, не спросив моего мнения, заявил, что заберет ее к нам. Я взорвалась. Накопившаяся усталость, страх и злость выплеснулись наружу. Я наскребла его разбросанные по квартире вещи и, рыдая, швырнула ему в руки. 

— Тогда живи у своей мамы, раз ты так о ней заботишься! На меня тебе плевать! 

Он ушел. Не звонил, не писал. Общался только с дочерями. От них я и узнала, что его пригласили главным аналитиком в крупный холдинг. У него снова появилась работа, перспективы. А я осталась по ту сторону его обиды. 

И вот теперь — эта немая дверь его матери. И это официальное письмо, которое ждало меня дома, торча из щели почтового ящика. Я медленно вскрыла его. Иск о расторжении брака. Андрей подавал на развод.