Завуч вызывает меня на ковер из-за успеваемости ребенка, а я сама прекрасно знаю, что мой сын не хочет учиться

Я снова сижу в кабинете завуча, слушаю тот же монолог в который раз. Лилия Петровна надломленным голосом повествует о провалах моего сына-девятиклассника, Вадима. Он не учится. Вернее, он присутствует на уроках, но его мысли витают где-то далеко, в неизвестных мне вселенных. 

Так длится уже около трех лет. Помню, в двенадцать я еще могла удержать его за столом, пытаясь вложить в голову азы алгебры. Он сопротивлялся, его словно выветривало из-за учебников при первой же возможности. 

Тогда к нам часто приходил его приятель Слава. В его семье царил раздор, родители были в гуще болезненного бракоразводного процесса. Бедному парнишке, еще вчерашнему младшекласснику, не хотелось возвращаться в ту атмосферу. Я оставляла его ужинать, пыталась заниматься с ними вместе. 

 
— Ребята, завтра проверочная по биологии, давайте повторим параграф, — предлагала я.

Мы начинали. Спустя считанные минуты Вадим таял, будто призрак. А Слава, благодарный за тишину и участие, оставался со мной, вникая в строение клетки. Назавтра он получал твердую пятерку. Мой же сын приносил двойку. При подготовке к школьной конференции я распределила между ними задачи. 

— Встречаемся через полчаса с готовыми набросками, — сказала я. 

По истечении времени Слава демонстрировал аккуратно заполненные листы. Вадим же разводил руками. Десятки подобных эпизодов слились в одно сплошное разочарование. 

В прошлом году, после особенно тяжелого разговора с учительницей, во мне что-то сломалось. Преподаватели видят в нем подающего надежды юношу с отличными вербальными способностями, которому, по их мнению, не хватает строгости и усердия. Я исчерпала весь запас своих увещеваний. Мы беседовали часами — и по-доброму, и строго. Странно, но, имея мать-филолога, он так и не перенял дар убедительно излагать мысли. 

Что я могу сейчас ответить педагогам? Я и сама не знаю. Я так часто расписывала ему преимущества образованного человека, что он, кажется, мог бы сам прочесть лекцию на эту тему. Слова — мое единственное оружие, и оно бесполезно. Он уверен, что судьба сама подскажет ему верный путь в нужный момент, и тогда он возьмется за ум. Но ждать уже некогда. Его просто не допустят к экзаменам. 

Отцу вообще безразлично это все. Меня так и тянет настоять, чтобы на следующую встречу пришел он. Пусть выслушает и перестанет утверждать, будто я преувеличиваю масштаб катастрофы, руководствуясь лишь эмоциями. Только мужа не заставишь пойти в школу. От осознания собственного бессилия сердце сжимается. Эти визиты в школу не приносят решений, лишь оставляют горький осадок. 

Вернувшись домой, я заглянула в его комнату. Он что-то увлеченно чертил в блокноте, не замечая меня. На столе лежал эскиз сложного механизма, поражающего точностью линий. 

— Что это? — спросила я тихо. 

Он вздрогнул и прикрыл рисунок рукой. 

— Так, ничего особенного. 

В его глазах читалась искра, которой я не видела за учебниками никогда. И я поняла, что, возможно, мы сражаемся не с ленью, а с чужой мечтой, которой не находим места в нашем узком мире оценок и планов. Я вышла, не сказав больше ни слова. Впервые за долгое время в душе шевельнулась не злость, а тихая, щемящая догадка. Может, все не так плохо.