У брата трое детей, а ухаживать за ним никто не хочет, потому что в свое время он сам относился к ним не лучшим образом

Мне шестьдесят два. Мой брат, Борис, старше меня на девять лет. Здоровье его оставляет желать лучшего: вторую группу инвалидности получил после обширного инфаркта, а затем и микроинсульта. Дышит с трудом, передвигается по квартире, опираясь на палочку. Рассудок, слава богу, ясный. Воспитал он троих детей. Казалось бы, не одинок, но на деле оказался совершенно брошенным. 

— Света, я, похоже, окончательно сдал, — сказал он как-то раз. 

Он никогда не был склонен просить, и давалось ему это нелегко. Но горше было понимать, что на родных детей надеяться бесполезно. 

Как же так вышло? Как я упомянула, у Бориса трое детей. Мои племянники. У каждого своя суета, свои заботы, в которых отец стал обузой. 

Марина, ей 47. Преподает в институте. Муж — архитектор. Их дочь уже замужем. Живут в просторной кооперативной квартире. Вроде бы, не бедствуют. 
Алексей, 43. Владеет небольшой фирмой по установке окон. Дела, кажется, идут успешно, обзавелся новым автомобилем, хотя прежний был в полном порядке. Живет с семьей в благоустроенном коттедже. 
Татьяна, младшая, 36. Юрист в солидной компании. После развода купила апартаменты в престижном районе. Детей пока нет. 

Всё обострилось, когда Борису потребовался постоянный уход после выписки из больницы. Я предложила обсудить будущее. 

— Папа, мы все заняты, у нас свои проблемы! — выпалила Марина. — Почему бы тебе не перебраться в хороший пансионат? Средства на это есть, если реализовать твою собственность! 

— То есть, вынести меня за порог? — взорвался он, но сразу же поник, схватившись за грудь. — А эта недвижимость ведь вашим наследством является! 

— Мы можем оказать финансовую поддержку, — вставил Алексей. — Полное обеспечение — это неподъемно. Либо продавай квартиру, мы не против. 

— Деньги? — горько усмехнулся Борис. — А кто поможет мне принять душ? Приготовит обед, когда я не в силах пошевелиться? Мне не нужен ваш пансионат! 

После той встречи их словно ветром сдуло. Иногда приходят переводы, но больше никто не переступает порог его жилища. Перечисляют ему в сумме чуть более тридцати тысяч, по меркам нашего города — совсем скромно. 

Они затаили зло из-за наследства. Супруга Бориса ушла из жизни больше десяти лет назад. Осталось кое-что: еще одна квартира в центре, дачный участок с ветхим домиком. Ребята настаивали, чтобы он всё реализовал и поделился с ними. Однако брат мой, недолго промучившись в одиночестве, нашел себе новую спутницу. И за несколько лет растранжирил немалую часть сбережений. Винить ему остается лишь себя. Теперь в активе лишь та квартира, где он живет. 

Я не могу бросить всё и переехать к нему. У меня своя жизнь, муж, который тоже нуждается в заботе, да и у самой здоровье не блеск. Мы сейчас сами думаем о переезде в другой район, и я буду еще дальше. Снова попробовала поговорить с племянниками — может, сообща нанять сиделку? Есть у нас одна дальняя родственница, которая не откажется подработать. 

В последнем нашем с Мариной разговоре прозвучало знакомое: 

— Мы и так делаем, что в наших силах! Вы требуете невозможного! Нам с детства доставались лишь крохи внимания, а теперь — одни претензии. 

— Вы не понимаете, — тихо сказала я. — Ему нужно не ваше золото. Ему нужна забота. 

В ответ раздались короткие гудки. 

Теперь я в раздумьях. Борис отчаялся и не хочет ничего решать. Даже продать это старое жилье и перебраться в пансионат. А я остаюсь рядом, понимая, что кроме меня, у него никого по-настоящему и нет.