Я узнала правду о своем прошлом только во взрослом возрасте, когда уже создала семью

Я сидела, глядя на слёзы незнакомой женщины, и пыталась разгадать, чего же она ждёт от меня. Прощения? Признания? Частички тепла, которого у меня для неё не было. А кто когда-то дарил его мне? 

Та, видимо, осознала всю бесполезность этой встречи. Достала листок, начертала на нём что-то и протянула мне. 

— Я оставлю это здесь. На всякий случай, — её голос дрогнул. — Ты очень чёрствая. 

Развернулась и ушла. Я смотрела на оставленные цифры, думая, что выплакала все свои слёзы ещё в детстве. Сейчас у меня была своя жизнь, любимый муж, двое малышей. И это было моё настоящее. 

Мамы не стало в мой десятый день рождения. Она долго мечтала о втором ребёнке, и её беременность стала чередой больниц. Она специально выпросилась домой на мой праздник, а под утро ей стало плохо. Врачи не успели. Они забрали и её, и нерождённого брата. С той поры я винила их обоих в своём одиночестве. 

Папа сломался. Его горе затмило всё, включая меня. Я злилась, чувствуя себя забытой и ненужной. Лишь угроза органов опеки заставила его очнуться. 

Через несколько лет он привёл в дом другую женщину, тётю Лиду. Я молча приняла это, считая, что он предал память мамы. Но тётя Лида оказалась терпеливой и мудрой. Мы даже стали подругами. Когда они объявили о пополнении, мной овладел ужас: я боялась потерять и её. К счастью, родилась здоровая девочка. 

Их жизнь стала вертеться вокруг младенца. Я чувствовала себя лишней, устраивала истерики, сбегала из дома. Они уверяли в своей любви, но я им не верила. Мне казалось, меня снова променяли на другого ребёнка. 

В шестнадцать я твёрдо решила уехать. Объявила о желании учиться в колледже в другом городе. Однажды, пока никого не было дома, я полезла в старый бабушкин сундук за фотографиями мамы. Среди пожелтевших снимков мои пальцы наткнулись на странную бумагу — свидетельство об усыновлении. Моём усыновлении. 

Я не была их кровью. Я сидела, онемев, не в силах пошевелиться. Услышав шаги, я судорожно затолкала бумагу назад и сделала вид, что ничего не произошло. Я не хотела их испуганных оправданий и фальшивых ласк. Теперь было ясно: меня никто и никогда по-настоящему не любил. 

Мой побег был тщательно спланирован. Я уговорила отца дать денег на курсы, а вместо этого купила билет на поезд. Я просто уехала, оставив прошлое за спиной. 

Отец разыскал меня, умолял вернуться. Я отказалась. Тогда он оформил на меня карту, чтобы я ни в чём не нуждалась. Я старалась тратить эти деньги лишь в крайнем случае, устроилась официанткой. Было трудно, но я выстояла. 

После учёбы я неожиданно для себя соскучилась и приехала в гости. Меня встретили не как заблудшую овцу, а как дорогую гостью. Даже младшая сестрёнка, уже подросшая, визжала от восторга. В тот вечер я плакала, но это были слёзы облегчения. 

А сегодня пришла Она. Респектабельная, ухоженная дама, разрушившая мой образ несчастной алкоголички. Она рассказала, что отдала меня, будучи юной и бедной студенткой. Потом вышла замуж, родила, но тайна глодала её изнутри. 

— А сейчас? Чего ты хочешь? — спросила я безразлично. 

— Они погибли. Муж и сын. В аварии. Я совсем одна, — её голос сорвался на шёпот. 

Я молчала, не в силах найти в себе ни капли сочувствия. 

— Как же ты очерствела, — выдохнула она, поднимаясь. 

А мне пора было забирать детей из садика. Моих настоящих, кровных детей. Мой мир, который я выстроила сама, вопреки всему.