– Я тебе должность подыскала – уборщица в УК, – объявила моя заботливая свекровь, но ушла обиженная

У нас со Львом всё завертелось с невероятной скоростью. Мы понимали друг друга без слов, а его взгляд согревал меня изнутри. Поженились через пару месяцев. Теперь мне кажется, это было самой большой ошибкой. 

Со своей матерью он познакомил меня лишь когда мы начали готовиться к торжеству. Женщина показалась мне строгой, но в целом безобидной. Одиночка, посвятившая жизнь сыну. Я надеялась на дружбу, но её навязчивое желание сэкономить на всём сразу же начало меня раздражать. 

— Сонечка, а может, рассмотришь бежевое платье? — как-то раз предложила она за чаем. 

— Почему бежевое? Я всегда мечтала о белом, — удивилась я. 

— Ну, знаешь ли, белый цвет требует особой чистоты. А мы же с тобой взрослые люди, — многозначительно взглянула на меня Вера Степановна. 

— Взрослые люди носят чёрный на похоронах. А на свадьбе — белое, — парировала я. 

— Не умничай. Я в «Счастье невесты» видела милейшее платье персикового оттенка. Очень скромно и со вкусом. 

— А Лёва? 

— Лёвочка? Костюм от Hugo Boss! Мы уже примерили. Он в нём просто бог! — её лицо озарила восторженная улыбка. 

— Понятно. Он — в дорогом костюме, а я — в «милейшем» персиковом? Это справедливо? 

— Ну конечно! — Она будто не слышала сарказма в моём голосе. 

Я попыталась поговорить с Лёвой, и он, к счастью, встал на мою сторону. Его мать отступила, но её взгляд, полный скрытого неодобрения, преследовал меня всё время. 

После свадьбы мы сняли маленькую квартиру. Я искала работу по специальности, психологом, но вакансий не было. Однажды Вера Степановна явилась с предложением. 

— Соня, у меня для тебя прекрасная новость! Готовь чай! 

— Здравствуйте, Вера Степановна, — я чувствовала, как напрягается всё моё тело. 

— Можно уже и мамой называть. 

— Мне некомфортно. Давайте без этого. 

— Какая ты неблагодарная! Ладно. Я тебе должность подыскала. В УК требуется уборщица! 

— Нет, — ответила я твёрдо. — Я не пойду работать уборщицей. 

Она ушла, обиженная. Но это было только началом. Она словно чувствовала, когда мы покупали что-то новое, и являлась с проверками. 

— Это что ещё за новшество? — её палец ткнул в сторону новой кофеварки. 

— Кофеварка. 

— Буржуйство! В моё время обходились туркой. А вы деньги на ветер пускаете! Тратишь то, что мой сын зарабатывает сутками! 

— Мы тратим общие деньги, Вера Степановна. И я уже устроилась в центр психологической помощи. 

— О, нашла себе развлечение! — фыркнула она. 

Очередной ее визит стал еще более абсурдным, чем предыдущие. 

— Покажи мне квитанции за квартплату! Я должна проконтролировать, чтобы ты ничего не просрочила. 

— Я всё оплачиваю вовремя. Это не ваша забота. 

— Лёва! — взвыла она. — Прикажи ей слушаться меня! 

— Соня, не спорь с мамой! — донёсся его голос из комнаты. 

Апофеозом стала история с кухней. Мы с Лёвой полгода копили на новую мебель, тайно выбирали проект. Когда всё установили, Вера Степановна, нагрянув с внезапным визитом, несколько минут молчала, посинев от злости, и ушла. 

А через день Лёва вернулся от неё и объявил: 

— Мама просит отдать ей нашу кухню. У неё ремонта не было сто лет. Мы ещё накопим, а она старая. 

— Ты с ума сошёл? Я её никому не отдам! 

— Я так решил. Ты здесь на вторых ролях. Женщину, как тебя, я всегда найду, а мама – одна. 

— Что ж, — сказала я тихо. — Тогда мы разводимся. 

Он попытался уговорить меня, говорил, что мама отстанет, но я была непреклонна. Кухню увезли к Вере Степановне. А через несколько дней я узнала от подруги, что та всем рассказывает, будто это она купила нам эту мебель, но я, неблагодарная, отказалась её ставить, и ей пришлось забрать «сиротскую ношу» себе. 

Это был конец. Я наняла рабочих, и мы поехали к ней. Под её оглушительные вопли мужики демонтировали и выбросили кухню на ближайшую свалку. Я стояла и смотрела, как тает её спесь, и понимала, что назад дороги нет. 

Я ушла из той жизни, где я была вечной обвиняемой. Где-то там осталась кухня нашей мечты на свалке и мамин сынок, который так и не смог выбрать между двумя женщинами.