Я потеряла нашего ребенка, а муж отреагировал на это как на поход в магазин

Мы с мужем очень хотели ребенка. Не то чтобы я горела материнством с детства, но когда мы поженились, оба решили: да, пора. И знаете что? Забеременела я почти сразу. Казалось бы — радость, счастье, ура! Но с самого начала всё пошло наперекосяк.  
Токсикоз был такой, что я не могла даже воду нормально пить. Слабость, головокружения, постоянные «полежи, отдохни». А через неделю — бац! — уже лежу на сохранении.  
— Ты чего так переживаешь? Все беременные через это проходят, — отмахивался муж, утыкаясь в телефон.  
— Да? А ты много беременных знаешь? — огрызалась я.  

Но старалась не нервничать. Врачи сказали: если до 30-й недели дотянем — дальше будет легче. Я верила, держалась, пила таблетки, лежала пластом, лишь бы малыш был в порядке.  
Муж… Ох, этот «заботливый» супруг. Он ведь тоже хотел ребенка. Но как только тест показал две полоски, его энтузиазм испарился.  
— Может, сходишь со мной к врачу? — робко спрашивала я.  
— Зачем? Ты же сама справишься, — отвечал он, даже не отрывая взгляда от монитора.  
Помогал? Ну, если считать помощью купить раз в неделю творог и при этом вздохнуть так, будто он совершил подвиг — то да, очень помогал.  
— Чего ты к нему придираешься? — как-то заявила свекровь. — Вон, творог принес! Чего тебе еще надо?  
— Мне надо, чтобы он хотя бы интересовался, как я себя чувствую! — кричала я в ответ.  
Но нет. Его больше волновал футбол, работа и то, что я «слишком ною».  

Когда я перешагнула рубеж в 30 недель, немного успокоилась. Врачи же сказали — дальше риски меньше.  
— Ну вот, теперь можно и расслабиться, — сказал муж, как будто я только и делала, что паниковала.  
Но на 32-й неделе всё рухнуло.  
Проснулась среди ночи от дикой боли. Живот каменный, дышать тяжело. Вызвала скорую, меня забрали… А дальше — кошмар.  
Страх. Боль. Крики. Потом — тишина.  
— Мы не смогли его спасти.  
Эти слова прозвучали как приговор.  
Первое, что я сделала, когда смогла взять телефон, — позвонила мужу.  
— Всё… потеряли… — сквозь слезы выдавила я.  

Он помолчал. Потом спокойно так: 
— Ну… главное, что ты в порядке. Не загоняйся.  
Как будто я ему сообщила, что сломала ноготь.  
Когда я вернулась из больницы, он вел себя так, будто ничего не случилось. Ни объятий, ни «как ты?», ни даже попытки поговорить.  
— О чём тут говорить? — раздраженно бросал он. — Не получилось и не получилось.  
А я… я не могла. Мне хотелось кричать, биться головой о стену, рыдать. Но он злился, что я «порчу ему настроение».  
Однажды он так достал меня своими упрёками, что я устроила истерику. На следующий день он ушел ночевать к маме.  

А утром она сама приехала.  
— Ну что ты разнюнилась? — начала она. — У мужчин другое отношение к этим вещам.  
— То есть мне теперь еще и извиняться, что горюю? — прошипела я.  
— Да не зацикливайся ты! Родишь еще!  
В этот момент я поняла: эти люди — пустые. У них нет сердца.  
Я не знаю, что будет дальше. Но я точно знаю одно: я не хочу жить с человеком, для которого смерть нашего ребенка — это «ну бывает».  
И если вы читаете это и понимаете, что ваша история похожа… Бегите. Потому что такое — не прощается.