Я была несчастна в браке, потом обрела счастье в племянниках, но ненадолго

Иногда кажется, что жизнь — это какая-то лотерея. Одним всё, другим — крохи. Вот мне, например, никогда особенно не везло. Всю свою сознательную жизнь я провела... ну, мягко говоря, не в розовых облаках. Работа — так себе, без искры, муж — не по любви, а «по обстоятельствам».

Познакомились мы, как водится, в молодости. Мне было года двадцать два, ему под тридцать. Он красивый, ухоженный, от него прямо деньгами пахло. Ну и чего, думаю, тянуть? Звал замуж — пошла. Не то чтобы влюбилась по уши — просто казалось, что уж с таким я как в масле кататься буду. Ага. Размечталась.

Жизнь показала мне фигу. Дом у нас был хороший, большой. Он — из богатой семьи, всё под ключ. Но в быту оказался он вовсе не принцем. Строгий, требовательный. А если что не так — мог и кулаком врезать. Не каждый день, конечно, но бывало. А что я? Терпела. Кто тогда разводился просто так?

Родных своих почти не видела. Он не любил гостей, особенно если это мои друзья или родня. Всегда одни его коллеги, а я, как кухарка, должна была стол накрыть, всех обслужить, а потом всё отмыть до блеска.

– Не поедешь, – говорил он, когда я просила съездить к сестре на Новый год. – У нас дома гости. Не позорь меня своим нытьём.

А я и молчала. Вины, знаете ли, ощущала вагон. Детей у нас не было. Он считал, что это моя вина. Кричал, обвинял, что мол, «ты у меня поломанная, даже наследника родить не можешь». А я стояла и кивала, потому что сама верила: это я виновата.

Когда его не стало, мне было чуть за пятьдесят. Сначала не верилось — он же всегда казался неуязвимым, как танк. А потом... пустота. Большая, холодная квартира. Тишина, от которой звенело в ушах. И полное непонимание: а что теперь?

Пенсия, конечно, была — не золотая, но жить можно. Квартира осталась, да ещё немного денег на счету. На хлеб с маслом — хватит. Но всё это не имело никакого значения, потому что я осталась одна. Совсем.

И тут я решилась. Долго думала, мучилась, но в один день собралась — и пошла к сестре. Мы ведь лет двадцать не общались. Я виновата была. Пропала из её жизни, когда вышла замуж, да и потом стыдно было — как рассказать, что у меня жизнь в клетке?

Открыла она мне дверь — и я, как девчонка, стою, мну шарф в руках и бормочу:

– Привет, Танюш… Прости меня, что не приходила, не писала…

Она только смотрит и вдруг — обнимает.

– Ты чего, дура? Я ж только и ждала, когда ты к нам придёшь. Я же всё знала, всё понимала… Просто не хотела лезть, думала, сама когда-нибудь выберешься.

Мы с ней тогда проговорили весь вечер, и обе ревели, как дети. Мне казалось, что я вернулась в жизнь. У неё семья — муж добрый, детки хорошие. Я помнила Настю и Артёма ещё крохами, а тут смотрю — Насте уже двадцать один, Артёму — девятнадцать. Красивые, умные, добрые. Настя меня сразу обняла:

– Тётя Лена! А ты совсем не изменилась! Ну только чуть-чуть седая стала.

А Артём посмеялся:

– Да не, Настя, ты чего. Тётушка — прям как из фильма. Только стильная стала.

Я смеялась и не верила. Со мной давно никто не говорил вот так — тепло, по-настоящему. Мы пили чай, вспоминали старое, а потом они стали приходить ко мне — сами, без напоминаний. Принесут пирог, сядем, поболтаем. Они даже интересовались — как я, что читаю, что вяжу. Настя даже клубков мне новых принесла. Я снова вязать начала — тёплые кофты, шарфики, носки. Ощутила, что я кому-то нужна.

Прошел почти год. Я наконец зажила. Сад у сестры помогала полоть, на закрутках с ней крутились, в домике у них даже уголок себе приглядела, книжки туда таскала. Всё было хорошо… пока однажды я не пришла к ним в гости.

Задержалась у калитки. Они недавно задвижку поменяли — я никак не могла привыкнуть. Возилась с ней, и тут слышу голоса. Настя и Артём, вроде как просто болтают. И тут…

– Я тебе говорю, у меня шансов больше, – говорит Настя. – Тётушка меня больше любит. Я ей подарков за полгода надарила — ты и близко столько не сделал.

– Ага, зато я — парень, – огрызается Артём. – Ей всё равно, но вообще-то я младше и мне квартира нужнее. Посмотрим, кому она её оставит. Я бы ей помог бы, если что. Ну и плюс — я всегда рядом.

– Ну-ну, – смеётся Настя. – Я рассчитываю минимум на половину. Зря, что ли, стараюсь?

Я стояла за калиткой, как вкопанная. Рука с задвижкой повисла. Челюсть с трудом держала, чтобы не упала. А внутри… всё рухнуло. До этого я думала, что вот оно — счастье. Что хоть под конец жизни нашлись люди, которым просто хорошо рядом со мной. А оказалось — всё ради квартиры.

Зашла я в тот раз, как ни в чём не бывало. Улыбалась, шутила, даже пирог похвалила. А внутри… всё по-другому. Стало холодно. Я начала замечать — улыбки у них какие-то натянутые, фразы — как под копирку. И я теперь не знаю, как быть. Сказать им? Притворяться дальше? Или вообще пропасть?

Самое страшное — больше не к кому идти. Сестра — родная, но это её дети. И если скажу ей — поругаются, будет боль. А молчать — тоже больно.

Вот так и живу теперь, с чужой правдой внутри. Не знаю, что дальше, но точно знаю — везение, оно очень часто бывает с подвохом.