– Вы никогда не увидите своего внука, – сказала невестка, когда я попросила их с сыном съехать с моей квартиры

Вот уже восемь недель мой ночлег — жесткий диван в гостиной. За стеной, в моей же спальне, устраивается на ночь София, жена моего сына. Отдала комнату, когда узнала об их положении. 

— Мама, разреши нам пожить тут немного? — Максим выглядел усталым. — Нам некуда ехать, а у Софии уже третий месяц. 

— Конечно, оставайтесь. 

— Мы ненадолго, — заверила невестка. — Пока не подберём что-то своё. 

Я с радостью освободила пространство. Постелила новое бельё, убрала личные вещи. Сама же обосновалась в зале. Первое время всё было спокойно. София благодарила, мы вместе готовили. Сын много работал. 

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — каждый день спрашивала я. 

— Спасибо, хорошо. Врач говорит, всё в порядке. 

Я так ждала этого ребёнка. Носила из магазина витамины, варила бульоны, старалась облегчить ей быт. Спать на диване было тяжко. Спину ломило, а с улицы в окно бил свет фонаря. Но я терпела, думая о скором пополнении. 

Месяц пролетел, затем второй. Максим лишь туманно упоминал о дороговизне аренды и необходимости копить на детские вещи. Как-то утром я осторожно поинтересовалась успехами в поисках. Сын вздохнул, сказав, что всё слишком дорого. Я предложила посмотреть варианты в старом районе, но он тут же ответил, что София хочет жить только рядом с новым парком и современной клиникой. Их запросы, как я заметила, росли с каждым днём: то не тот этаж, то плохой ремонт, то шумные соседи. 

Становилось горько. Выходило, её покой — дело важное, а мой — нет. Тем временем они обживались. 

— Мам, освободишь немного гардероб? — попросил Максим. — Вещам Софи тесно. 

Я молча перенесла свои платья в коробки в прихожую. Когда срок перевалил за половину, началась активная подготовка. 

— Макс, нам надо выбрать коляску, — заявила она за завтраком. — И кроватку. 

— А где это разместим? — спросила я. 

— В спальне, — удивилась она. — Где же ещё? 

— А вы где будете жить? 

Они переглянулись. 

— Мама, мы подумали, — начал сын. — Может, останемся здесь? Нам так комфортно. 

У меня похолодело внутри. 

— То есть как? 

— Зачем переезжать? — пожала плечами София. — Здесь всё родное. Ты же поможешь с малышом. 

— А моё место? Здесь, на диване? 

— Мы шкаф в прихожей уберём, тебе уголок сделаем уютный, — сказал Максим. 

Уголок. В моей же квартире. Я напомнила Софии о её обещаниях. Но она лишь уклончиво заметила, что сейчас переезд — это лишний стресс, а ей нервничать вредно. Всё было решено за меня. Через несколько дней сын привёз огромную коробку с кроваткой. Мой письменный стол оказался на лоджии. 

Последней каплей стал её вопрос: 

— Где разместим стульчик для кормления? На кухне, наверное. 

— На кухне нет места! 

— Освободим угол. Малышу же кушать нужно. 

То есть теперь и кухня переставала быть моей. Той ночью я не спала, а утром сказала твёрдо: 

— Вам нужно съехать. 

— Что? — не поверил Максим. 

— Найти свою квартиру и переехать. 

— Мама, да как ты можешь! У Софии уже шестой месяц! 

— Именно поэтому вам нужен свой угол. Снимете жильё. У вас есть средства. 

— Мы копили на ипотеку! 

— Продолжайте копить, но не в моей квартире. 

Они уехали через две недели. София, уходя, бросила ледяное: 

— Вы никогда не увидите своего внука. 

Я вернула мебель на места. Развесила платья в шкафу. Наконец-то выспалась в своей постели. Через десять дней раздался звонок. 

— Довольна? — голос сына был пустым. — София попала в больницу с угрозой. Из-за этого стресса. 

Моё сердце сжалось. Вина накатила тяжёлой волной. 

— Как она? Можно я приду? 

— Не надо. Она не хочет тебя видеть. 

— А ребёнок? 

— Тебя это больше не касается. 

Он положил трубку. Я отстояла свои стены, свой порядок, но пространство вокруг наполнилось таким холодным, таким пронзительным одиночеством, что иногда по ночам мне кажется, будто я сплю на том же жёстком диване, а за стеной тихо дышит чья-то новая, чужая жизнь.