– Вы должны срочно съехать, мне квартира нужна, – золовка нарушила все наши договоренности

Холодный пот выступил на спине, когда я услышала этот ледяной голос в трубке. 

— Что значит выехать?! Мы же на полгода договаривались. Дом еще не достроен! — мой голос срывался, живот уже ощутимо подпирал ребра. — Ты же знаешь, мне рожать через два месяца! Куда нам сейчас? 

— Аннушка, милая, я тебя понимаю, — ответила Ольга, золовка, — Но обстоятельства! Мне срочно нужна квартира! Срочно! Так что две недели — предел. Прости! 

— Оль, к чему такая спешка? Что случилось? — я пыталась достучаться, чувствуя, как сжимается сердце. 

— Потом расскажу! Пока-пока! 

Тишина. И паника, сжимающая горло. Я стояла посреди гостиной, которую мы с Максимом так любовно обустраивали. Ольга, сестра мужа, всегда относилась ко мне с холодной вежливостью, граничащей с презрением. «Провинциалка», «ищет теплого местечка» — я случайно слышала ее шепот Максиму в начале наших отношений. Он тогда отбился: «Оля, хватит! Анна — моя жена!» Но она так и не признала меня. И вот теперь этот удар — под дых, когда я особенно уязвима. 

— Макс, что нам делать? — нервничала я, когда он пришел с работы. Я видела, как его лицо потемнело. — Денег на съем нет, все в стройке. И время… 

Вечером к нам пришел Андрей, муж Ольги. Выглядел виновато и устало. 

— Впустите? — он вошел, оглядываясь. — Ольга не должна знать... Но я обязан сказать. Максим, квартира... Ей не срочно. Она просто нашла других съемщиков. Подруга ее увидела ваш ремонт, когда вы были на работе... Ольга с ключом заходила. Предложили втридорога. Для... встреч. 

Я вспомнила смещенную вазу, чуть сдвинутый стул. Как же я не придала значения! 

— И... она надеялась, — Андрей потупил взгляд, — что проблемы развалят ваш брак. Чтобы Максим... вернулся. И не претендовал на дом родителей. 

Максим побледнел. Дом в пригороде — их общее наследство с Ольгой. Он всегда говорил: «Оставлю его сестре, она там живет с семьей. Мы построим свое». 

— Квартира эта... — Андрей замялся. — Родители покупали ее для вас двоих, Макс. Оформили на Ольгу, ты был мал. Просили потом поделить... Она не стала. 

Я видела, как рушится мир моего мужа. Он верил в сестру, в ее заботу, пусть и удушающую. 

— Ты честный человек, в отличии от нее... — Максим произнес это тихо, но в нем была сталь. Он посмотрел на мой живот, потом на Андрея. — Спасибо. 

Мы содрали наши обои, сняли наш линолеум, погрузили нашу мебель. Вернули голые стены и бетонные полы — ровно то, что получили. 

Когда Ольга ворвалась, увидела это, ее лицо исказила ярость: 

— Что вы наделали?! Кто сюда теперь заедет?! 

— Возвращаем, как получили, — Максим был спокоен, но холоден. — Мы уже снимаем в другом месте. Удачи сдать это... убежище. 

— Оставайтесь! — выкрикнула она отчаянно. — Платите коммуналку! 

— Спасибо, нет, — ответила я вежливо. — Мы устроились. 

Вскоре зазвонил телефон Ольги. Мы с Максимом слышали ее истеричный голос из соседней комнаты: 

— Какой дом?! Я не продаю! Какое объявление?! 

Она подошла к Максиму: 

— Мне сейчас звонили… 

— Да, сестра. Мы продаем родительский дом. Ты оставила себе квартиру, где и моя доля. Я оставляю тебе твою долю от дома. Деньги нам нужны. Анне рожать скоро. 

Она не могла ничего ответить. Ее жадность и предательство были вознаграждены по заслугам. Я прижалась к мужу. Буря миновала. Мы выстояли с честью.