- Верни им телефоны немедленно! – невестка обиделась на меня из-за того, что я заставляла внуков играть в «Горячую картошку»

Я больше не вижу своих внуков. Мой собственный сын с женой запретили с ними из-за этих проклятых телефонов.

Мои мальчики, семилетний Саша и девятилетний Максим, приезжали ко мне на лето. Я так ждала этих каникул! Мечтала, как мы будем ходить в лес, печь пироги, читать книжки. Но вместо этого получила двух зомби, уткнувшихся в экраны. Они не отзывались на зов, не видели еды на столе, не замечали ничего вокруг. Саша даже ночью просыпался проверять свои важные уведомления.

Я пыталась уговаривать, предлагала прогулки, игры — бесполезно. Они смотрели на меня стеклянными глазами и снова погружались в виртуальный мир. Соседские дети звали их поиграть, но мои отказывались, пролеживая дырки на моем диване.

- Хватит! Поживёте как нормальные дети!

Началась истерика. Максим кричал, что я старая карга, Саша плакал в голос. Я стояла своё:

- До вечера без телефонов.

Вечером приехала моя невестка. Увидела рыдающих детей — и всё поняла без слов.

- Верни им телефоны немедленно! — потребовала она. — Ты не имеешь права!

- Если ты не уважаешь правила воспитания в нашей семье, ты не будешь видеть внуков.

С тех пор прошло три месяца. Сын звонит раз в неделю, сухо спрашивает о здоровье. Внуков к телефону не подзывает. На мои попытки предложить встречу отвечает:

- Мы слишком заняты.

Я знаю, что это ложь. Знаю, что внуки снова сидят в своих телефонах, только теперь под присмотром родителей.

Я сижу у себя дома и перебираю детские фотографии. Вот Максим в три года ловит бабочек сачком. Вот Саша лепит куличики в песочнице. Где те мальчики? Кто их подменил?

Иногда мне кажется, что я поступила неправильно. Что нужно было быть мягче, мудрее. Но потом я вспоминаю их пустые глаза, устремлённые в экран, и понимаю: я боролась не с телефонами. Я боролась за их детство. За право видеть, как они смеются не над чужими роликами, а над настоящей шуткой. За то, чтобы они могли бегать по настоящей траве под солнцем и играли с другими детьми в «Горячую картошку».

Поэтому я молча жду. Жду, когда мой сын вспомнит, как сам в детстве часами пропадал на речке. Как мы вместе собирали гербарий. Как читали вслух при свете лампы.

Но, кажется, он забыл. Забыл, что есть настоящая жизнь без света экранов. И теперь я плачу над старыми фото одна, пока мои внуки растут в плену у бездушных устройств. А я не могу их спасти. Потому что меня объявили врагом прогресса и семьи.