– Ваши трудности – ерунда по сравнению с отчаянием дочки! – свекровь потребовала, чтобы все помогли деньгами золовке

С самого утра у меня было предчувствие, будто надвигается гроза. И вот она пришла с телефонным звонком Влада. Я не выдержала и спросила, что на сей раз от нас хотят его родные. Он обиделся, заявив, что я всегда подозреваю худшее, и что мать просто пригласила нас на воскресный обед. 

Я давно перестала верить в простые приглашения. Для Галины Петровны, моей свекрови, не существовало бескорыстных поступков. Она была режиссером в театре нашей семейной жизни, а мы — актерами, обязанными играть по её сценарию. В тот вечер, за чаем с пирогом, она и начала свой новый спектакль, объявив, что у её дочери Лизы катастрофа — её бросил молодой человек, и теперь ей нечем платить за кредит, взятый на цветочный магазинчик. 

Влад осторожно заметил, что, возможно, не стоило вкладываться в такое рисковое предприятие. Но его мать тут же возмутилась, призывая не судить, а сплотиться. Она с отцом решила, что все вместе должны поддержать Лизу финансово. 

Мой муж попытался возразить, ссылаясь на наши собственные долги по ипотеке, но Галина Петровна тут же объявила наши трудности ерундой по сравнению с отчаянием дочери. Её сыновья безвольно промолчали, и я видела, что они оба понимают абсурдность происходящего, но не в силах противостоять матери. 

Вернувшись домой, я не смогла сдержаться. Я хотела понять, почему мы должны жертвовать своими планами ради авантюр его сестры. Влад оправдывался, говоря, что мама очень настаивает, и что они с отцом готовы отдавать часть своей пенсии. Но я была непреклонна: я не намерена задерживаться на работе до ночи, чтобы оплачивать чьи-то неудачные эксперименты с жизнью. Лиза была вечной принцессой, чьи слёзы имели магическую силу. 

Я попыталась найти союзницу в лице Лены, жены его брата. Но та, вздыхая, завела привычную песню о том, что не хочет прослыть жадной, и что свекровь устроит им кошмарную жизнь, если они откажут. Стало ясно, что хитрая Лена предпочитает отсидеться в тени. Поскольку Влад боялся матери как огня, мне пришлось взять инициативу на себя. 

Мой телефонный разговор со свекровью был краток и бесплоден. Она холодно заявила, что сыновья обязаны выручить сестру, и что это решение не обсуждается. Когда же я заметила, что они решили распоряжаться и нашими финансами, она отрезала, что разберётся с собственными детьми без посторонних советов. 

После этого Владу устроили разгром, и он пришел домой злой, упрекая меня в чёрствости. В итоге он всё же передал Лизе некоторую сумму, несмотря на мои возражения. Лена, как я и предполагала, поступила мудрее: позволила помочь один раз, а потом сокрушалась о внезапных финансовых трудностях. 

А затем я увидела их. Свежие фотографии в социальных сетях. Лиза сияла, позируя на фоне моря в Сочи. Я показала телефон мужу. 

— Так вот как твоя сестра переживает кризис? 

— Не может быть... Наверное, это старые снимки, — смутился он. 

— Нет, всё очень свежо. И если после этого ты продолжишь её финансировать, это будет означать, что наши с тобой представления о жизни кардинально различаются. 

— О чём ты? 

— Я устала быть спонсором чужого курорта. А тебе пора решить, кто для тебя важнее. 

Он что-то пробормотал, но на следующий день, видимо, поговорил с матерью. Вернулся мрачным. Оказалось, она и правда укатила отдыхать. «Ей нужна была передышка», — оправдывалась Галина Петровна. 

— Всё, с меня хватит, — неожиданно твёрдо сказал он. — Больше ни копейки. 

Теперь ему предстояло самое трудное — научиться говорить «нет» тем, кого он так привык считать опорой. А мне — убедиться, что наш брак выдержал это испытание.