В 54 года мне снова пришлось жить с «любимой» свекровью, но в этот раз я смогла постоять за себя

В свои пятьдесят четыре года я и представить не могла, что буду снова скрещивать шпаги на кухне с матерью моего мужа, Надеждой Алексеевной. Те давние дни, когда мы, молодожены, ютились в ее трешке, отпечатались в памяти чередой утренних стычек. Она поднималась чуть свет и принималась грохотать кастрюлями, будто давая сигнал к началу моего рабочего дня. А потом, когда я, невыспавшаяся, брела к кофеварке, на меня обрушивался ее сладкий голос: 

— Наконец-то явилась, солнышко! А я тут и омлетик для тебя сделала, и пыль протерла, и герань полила. 

Три года под одной крышей с ней стали для меня суровой школой жизни. Я до сих пор вздрагиваю, вспоминая их. 

Когда мы обрели, наконец, свое жилье, я ощутила, будто сбросила тяжеленный груз. Наши контакты свелись к редким звонкам и визитам по праздникам. Такое положение вещей меня абсолютно устраивало. 

И вот теперь, спустя десятилетия, она снова восседала на моей кухне и поучала меня, как надо варить кофе. 

— Верочка, этот напиток отдает горечью, ты его передержала. Я всегда знала, что ты не чувствуешь тонкостей в готовке. 

Все изменилось полгода назад, когда наш сын Андрей сообщил, что они с Машей станут родителями. Мы ликовали, но вскоре столкнулись с жилищным вопросом. Молодые снимали крохотную студию — для троих это была бы каторга. И тут мой супруг озвучил свою «блестящую» идею: пусть они заселятся к его матери, а та переберется к нам. 

— Это же ненадолго, — уговаривал он меня. — Пока кроха немного не окрепнет. Маме уже за восемьдесят, одной нелегко. А так мы и о ней позаботимся, и ребятам поможем. 

Я дала согласие. В конце концов, я уже не та робкая девчонка, что трепетала перед ее взглядом. За плечами — карьера, взрослый ребенок. Да и Надежда Алексеевна, думала я, наверняка смягчилась за эти годы. 

Как же я заблуждалась. 

— Дорогая, зачем ты используешь этот спрей? От него на стеклах остаются пятна. Я беру обычную салфетку из микрофибры, и сияет безупречно. 

— Надежда Алексеевна, современные средства куда эффективнее старой методы. 

— Полно тебе выдумывать. Я знаю, что говорю. 

Я отворачивалась, стараясь не поддаваться раздражению. Дни текли, сливаясь в недели, а обстановка лишь накалялась. Надежда Алексеевна будто решила доказать, что я не способна ни на что толковое. 

— Верочка, ты не так чистишь картошку. Снимаешь слишком толстый слой, это расточительство. 
— Дорогая, зачем купила именно эту колбасу? В ней же одна химия. Я бы выбрала другую. 

Выгнать ее я не могла. Тогда я набрала номер сына. 

— Андрей, нам нужно встретиться. Приходи, пожалуйста. 

Когда он пришел, я все ему объяснила: 

— Сынок, я понимаю, что вам с Машей и ребенком хорошо в квартире бабушки. Но я больше не могу делить с ней кров. 

— Мам, и что ты предлагаешь? Нам искать другое жилье? 

— Нет, есть решение. Помнишь мою подругу Софию? Она переехала к дочери за город, а ее квартира пустует. Я договорилась, что бабушка может пожить там. Это в нашем районе, мы сможем ее навещать. Но жить вместе — это выше моих сил. 

— А она согласится? 

— Вот здесь мне нужна твоя помощь. Ты ее любимчик, она тебя не посмеет ослушаться. 

План удался. Андрею удалось уговорить бабушку, что ей будет спокойнее и вольготнее одной. Надежда Алексеевна сдалась, хотя и не без ворчания и укоров в мой адрес. 

Три десятилетия назад мне не хватило духу постоять за себя. Теперь я наконец-то смогла сказать «стоп». И пусть Надежда Алексеевна продолжает считать меня непутевой невесткой — я больше не та юная особа, что дрожала от ее осуждения. Я заслуживаю права на уважение в своем доме. 

Мы будем наведываться к ней. Возможно, на нейтральной почве нам удастся отыскать точки соприкосновения. Но жить под одной крышей — уж нет, благодарю покорно. Этот жизненный урок я усвоила хорошо.