– Цени свою жену, сынок, – сказала свекровь, пока я притворялась спящей

Когда-то мне казалось, что мое счастье не имеет границ. В те дни, наполненные солнцем и смехом, я и представить не могла, что что-то может измениться. 

Наш младший, Степан, едва начав уверенно стоять на ногах, неотступно следовал за Владиком. А старший, тогда еще совсем малыш, с важным видом демонстрировал брату свои владения. 

Воздух на нашей просторной кухне всегда был насыщен ароматом только что испеченного хлеба. Свекровь с гордостью отзывалась обо мне своим приятельницам. А мой супруг, Дмитрий, возвращаясь домой, всегда задерживался в дверях. 

— У тебя опять потрясающе пахнет! — смеясь, говорил он. — Мне так повезло с тобой. 

Жизнь текла плавно и неторопливо. Утренние визиты на детскую площадку, приготовление еды под звуки аудиокниг, послеобеденный сон мальчиков. Мне грезилось, что так будет продолжаться вечно. 

— Знаешь, — делилась я с Димой вечером, — я, кажется, уже не могу представить себя в офисе. Хочу побыть с ними подольше. 

— Конечно, оставайся, — сразу соглашался он. — Я вижу, как это важно для тебя. 

Но все изменилось, когда Степе исполнилось три и я вышла на работу. Наша жизнь превратилась в бесконечную гонку. Детский сад, служба, магазины, домашние задания… Время уплотнилось, стало цейтнотом. 

— Ты стала какой-то напряженной, — как-то заметил супруг. — И ужин сегодня явно не шедевр. 

Я лишь молча вздохнула. Мне и самой не хватало тех безмятежных часов. 

Теперь же я влетала в квартиру ближе к семи, быстро разогревала полуфабрикаты и ставила вариться крупу, беспокоясь, что вот-вот Владу нужно будет садиться за математику. 

— Вообще, тебе не мешало бы перенять у моей мамы секреты ведения дома, — бросил как-то муж. 

Я застыла у раковины. Было около одиннадцати. Дети наконец уснули. 

— Знаешь, — обернулась я, — возможно, ты и прав. Но где взять на эти уроки свободные часы? 

— А на что у тебя они есть? На твою работу? На эти вечные совещания? 

В прихожей зазвонил мобильный. Дмитрий вышел. Он разговаривал с матерью. Вернувшись, муж сообщил, что Анна Петровна завтра заглянет с полезными советами. 

«Советами», — яростно подумала я. Неожиданно для себя я предложила пригласить свекровь погостить у нас те несколько дней, пока он будет в командировке. Дмитрий просиял и тут же бросился звонить. А я не могла сдержать легкую улыбку. Что ж, посмотрим. 

Спустя три дня я лежала в спальне, притворяясь спящей. Ключ щелкнул в замке, и я услышала возглас Дмитрия: «Привет, я дома!». Я затаила дыхание, прислушиваясь. 

— А где... Рита? — послышался его растерянный вопрос. 

— Отдыхает, — спокойно ответила свекровь. — Она заслужила. Дети накормлены, уроки выполнены, спят давно. 

— Как? Почему? — голос Дмитрия выдавал недоумение. 

Она пригласила его на кухню, сказав, что им нужно серьезно поговорить. Я приоткрыла дверь, чтобы лучше слышать. 

Анна Петровна начала свой рассказ без предисловий. Она описала ему наш день, начиная с подъема в пятом часу утра. Рассказала про суматошные сборы, про разборчивость Владика в одежде, про марш-бросок до метро и удушающую давку в часы пик. 

— Самое удивительное, — продолжала она. — Твоя супруга пренебрегает обеденным перерывом. Перекусывает прямо за компьютером, чтобы уйти пораньше и успеть забрать Степку из садика. 

Я слышала, как Дмитрий что-то пробормотал. 

— А вечером — новый виток. Детский сад, покупки, готовка, уроки. И так до глубокой ночи. А хочешь знать, что было в первый вечер? В девять мы обнаружили, что Степе срочно нужны были осенние листья для поделки. Мы полчаса ползали с фонариком под деревьями в соседнем сквере. 

Воцарилась тишина. 

— И так — все три дня, — добавила свекровь. — Без единой паузы. А ты говорил — «как все». Цени свою жену, Дмитрий. Молись на нее. 

Потом стук стула. 

— Я пошла. Подумай над моими словами. И не забудь купить цветы. Огромный букет. 

Хлопнула входная дверь. Я притворилась спящей, когда Дмитрий осторожно заглянул в спальню. Он постоял несколько мгновений, а потом так же тихо вышел. Лежа с закрытыми глазами, я услышала, как он заказал огромный букет роз. 

Возможно, теперь что-то действительно изменится.