Свекровь предложила мужу отказаться от меня в обмен на то, что она завещает ему недвижимость и накопления

В горле пересохло. Рома, мой муж, сидел за столом, сгорбившись, словно от удара. 

— Или она, или всё! — раздался голос моей свекрови, Ирины Викторовны. — Я больше не потерплю эту женщину рядом с моим сыном! 

— Мать, о чём ты? — прошептал Рома. 

— О нашем благополучии, сынок! Квартира, земельный участок, все мои накопления перейдут к тебе, но лишь при одном условии! — Она выпрямилась. — Пора понять, кто для тебя дороже. Та, что родила и взрастила, или эта… — она бросила на меня уничтожающий взгляд, — особа, что лишь тянет из тебя соки! 

— Ирина Викторовна, мы вчера прекрасно общались. Что изменилось? — спросила я. 

— Я прозрела! — она опустилась на диван. — Годы я наблюдала, как она вертит тобой! Думала, одумаешься. Увы! 

— Каким образом я это делаю? Я тружусь, забочусь о детях, поддерживаю дом… 

— Дом? — она фыркнула. — Это ты называешь домом? Зашла вчера, а у вас на плите что? Какая-то паста с морепродуктами! Где нормальная еда? Мужчине требуется основательная пища! 

Роман нервно ерзал. 

— Рома сам попросил приготовить что-то лёгкое, — тихо возразила я. — Он жаловался на тяжесть в желудке… 

— Врёшь! — отрезала Ирина Викторовна. — Он стесняется сказать, что твои эксперименты ему противны! Оттого и худеет на глазах! 

— Мам, да ладно, — слабо пробормотал муж. 

— Не ладно! Кожа да кости! И дети такие же худые! Арина у меня в прошлую субботу целую тарелку котлет умяла! Дома, ясно, недокармливают! 

По моим щекам покатились слёзы от полного бессилия. 

— Дети прекрасно питаются. Просто у бабушки они балуются, ведь вы их балуете. 

— Хватит! — она резко встала. — Взгляни на эти бумаги. Моё завещание. Всё это станет твоим, если ты примешь верное решение. 

Рома с интересом взглянул на документы. 

— Какое решение? 

— Если останешься с ней — не видать тебе ничего. Продам всё и отдам деньги фонду защиты природы. Пусть звери получат пользу от моих трудов! 

Я схватилась за стол. 

— Роман, ну скажи же что-нибудь! 

Он молчал несколько секунд, а затем тихо произнёс: 

— Мать неспроста беспокоится. Такая возможность… Мы могли бы купить наконец собственное жильё. 

— Ты это серьёзно? — я смотрела на него. 

— Это же будущее наших детей! — его голос зазвучал увереннее. — Образование, путешествия… 

— Ценой нашего брака? 

— Это просто формальность! — вступила Ирина Викторовна. — Дети останутся с отцом и со мной. А ты… ты исчезнешь из нашей жизни! 

В этот момент в гостиную робко вошла наша старшая дочь, Катя. 

— Мам, пап, почему вы ругаетесь? 

Внезапно Ирина Викторовна изменилась в лице. Её надменность куда-то испарилась, взгляд стал растерянным. Она судорожно сгребла бумаги обратно в сумку. 

— Всё… Всё это не имеет значения. 

Мы с Романом уставились на неё. 

— Что не имеет значения? — спросил он. 

— Ничего этого нет, — её голос сорвался на шёпот. — Ни квартиры, ни участка… Всё это… было лишь надеждой. Плохой инвестицией. Всё потеряно. Я хотела проверить, решишься ли ты. 

Рома онемел. 

Я смотрела на него, и вдруг вся боль отступила, сменившись странным, холодным спокойствием. Его согласие, его готовность променять меня на мираж показали все. 

— Понимаешь, — тихо сказала я мужу. — Мне сейчас не больно. Мне… стыдно за тебя. И страшно за нас. 

Я повернулась и вышла. Теперь не было доверия к мужу, не было нашей прежней семьи.