Свекровь нашла «секретное оружие» для манипуляций моим мужем, а я вынуждена была ее обезоружить для блага своей семьи

Ее голос раздавался из прихожей. У Никиты всегда громкий звук на телефоне. 

— Сынок, голова раскалывается... Ты ведь приедешь? 

Вздохнула. Старая история. 

— Конечно, мамуль. Лежи, я скоро. 

Никита обернулся, его взгляд — сплошное «прости». 

— Алис, прости... Вечер отменяется. Маме плохо, я не могу не поехать. 

Киваю. Третьи выходные кряду. Смотрю, как он лихорадочно хватает ключи. Поцелуй в щеку — и за дверь. 

Я знала, что с Эльвирой Петровной все в порядке. Она просто не простила мне, что мы сняли квартиру, а не поселились в ее доме. Мы пробовали, неделю, пока шел ремонт и я была в отпуске. В семь утра: 

— Алиса! Хватит спать! Марш на грядки! 

— Какие грядки? — пробормотала я, едва открыв глаза. 

— За домом! Десять минут на сборы! 

Городская девчонка, я понятия не имела о прополке. А она стояла над душой: «Не так дергаешь! Не туда льешь!» На третий день я сбежала к подруге. Вечером звонок Никиты — мама нажаловалась на «лентяйку и хамку». 

— Алиса, что случилось? — мягко спросил он. 

— Никита, я не нанималась в батраки. Заготовки мне не нужны, овощи куплю. Или мы живем отдельно, или я не выхожу замуж. 

Молчание. Сердце колотилось. 

— Хорошо. Снимем квартиру. 

С тех пор Эльвира Петровна точила зуб. Ее оружие — «плохое самочувствие». Стоило шепнуть Никите — и он мчался к ней. Мои силы сочувствовать иссякли, особенно после того, как я видела, как она бодро красит забор после «мигрени века». 

Вот и сегодня Никита умчался в ночь. Не успела я выйти из душа — сообщение: 

«Прости, останусь у мамы. Ей нехорошо». 

— Ну, конечно, — прошептала я в пустоту. Отправила ему россыпь сердечек. Открыла ноутбук. Свободный вечер — лишний повод доделать презентацию. 

Он ночевал у нее три ночи. «Не могу оставить одну». Я просто кивала. 

В среду утром он пришел. 

— Как мама? — поинтересовалась я, нарезая салат. 

— Плохо. Спину прихватило, ходит с трудом. Давление скачет. 

— Ужас. Надеюсь, поправится, — сказала я, не отрываясь от огурцов. 

В пятницу у меня был короткий день. Написала Никите. Почти сразу звонок. 

— Слушай, а не заедешь ли к маме? Отвезешь лекарства? Чтобы я с работы не мотался. 

— Конечно. Скинь список. 

Взяла такси. Водитель высадил за углом. Шла не спеша. И замерла у калитки. 

Эльвира Петровна, которая «едва ходила», энергично орудовала тяпкой на грядках! Я достала телефон. Запись пошла. Подошла к калитке. 

— Здравствуйте, Эльвира Петровна. На ногах? Никита говорил, вам совсем худо, — сказала я, пряча улыбку. Запись шла. 

Свекровь аж подпрыгнула. 

— Алиса?! Что ты здесь делаешь? 

— Лекарства привезла. Хотя... вряд ли пригодятся? — кивнула я на грядку. 

— Ой, не начинай! Это я... сорняк увидела, один! Решила выдернуть! 

— Да? А я смотрю, вы уже пол-огорода пропололи. И спина, видимо, прошла! Чудеса! — камера была направлена прямо на нее. 

Она побагровела. 

— Алиса, убери телефон! 

— Ладно, — остановила запись. — Но видео отправлю Никите. Пусть оценит ваше «худо». 

— Алиса! 

— Вам же постельный режим прописали? Или доктор ошибся? — усмехнулась я. 

— Не наглей! 

— Пройдемте в дом, Эльвира Петровна. С вашим давлением стоять на солнце — опасно. 

Быстро написала Никите: «Срочно приезжай к маме. Серьезный разговор». 

Никита влетел, как ураган: 

— Что случилось?! Мама, ты в порядке? 

— Сынок! — защебетала Эльвира Петровна. — Все хорошо! Алиса все преувеличила! 

Она замолкла под тяжелым взглядом сына. 

— Мама? Ты... работаешь в огороде? 

— Я... — начала она. 

Я перебила: 

— Вот об этом и поговорим. Садись. Смотри кино. Очень... поучительное. 

Включила видео. На его лице сменялись недоверие, обида, гнев. 

— Мама... это что? Ты меня обманывала? Зачем?! 

Она вспыхнула: 

— Потому что ты забыл про меня! Только Алиса да Алиса! А я — твоя мать! 

— Что?! — он не понял. 

— Она настояла, чтобы вы съехали! И ты послушался, даже не спросив меня! Мать свою! 

— Почему я должен был спрашивать? — голос Никиты зазвенел. — Алисе не нравится копаться в земле! Ты бы не отстала! Я позаботился о жене! 

— Но не обо мне! 

— Сколько раз я предлагал нанять садовника? Говорил — отдыхай! Но тебе обязательно надо! Не делай из меня монстра, мама! 

Я молча наблюдала. Эльвира Петровна пыталась давить, но обман был слишком очевиден. Мы ушли. Никита настоял на проведении обследования. Здорова, как бык. Он был зол. Теперь навещает раз в месяц — сделать кран, привезти продукты. В огород — ни ногой.