Случайно поцеловала мужа подруги и очень переживала из-за этого, пока она сама не пришла ко мне

Все началось с дурацкой идеи устроить сюрприз для Наташи. Ей должно было исполниться тридцать пять, и я, как лучшая подруга, решила, что это должен быть настоящий праздник. Не просто посиделки за тортом, а вечеринка в стиле двадцатых годов. Мы с Андреем, ее мужем, неделю шептались в коридоре, координируя действия. Он отвечал за музыку и шампанское, я – за декор и гостей. 

Вечер был идеален. Наташа сияла в платье с бахромой, я ловила ее счастливый, удивленный взгляд и чувствовала себя почти гением. Вино лилось рекой, патефон хрипел старыми мелодиями, все смеялись. Андрей, обычно сдержанный, был раскован и весел. Он подошел ко мне на кухне, где я наливала себе сок, чтобы немного протрезветь. 

— Спасибо, — сказал он, его голос был теплым и немного хриплым от выпитого. — Ты сделала ее счастливой. Я редко вижу ее такой. 

— Пустяки, — улыбнулась я, чувствуя легкую неловкость от его внезапной серьезности. — Для этого и друзья нужны. 

Мы стояли близко, в дверном проеме. Из гостиной доносился смех и музыка. Он смотрел на меня, и в его глазах было столько искренней благодарности, что мое сердце сжалось. В этот момент Наташа крикнула ему что-то из зала, и он, повернувшись, зацепился рукавом за ручку шкафа. Я инстинктивно сделала шаг вперед, чтобы помочь, он в тот же миг обернулся. 

И случилось это. Неловкое, стремительное движение. Его губы коснулись моей щеки, но я в этот момент повернула голову. 

Оказалось, что мы поцеловались в губы. Коротко, стремительно, нелепо. Это длилось меньше секунды. Мы отпрянули друг от друга, как ошпаренные. В глазах Андрея я увидела ту же панику, что бушевала во мне. Щеки пылали. 

— Прости, — прошептал он, отводя взгляд. 

— Я… это случайность, — выдавила я. 

Мы молча разошлись в разные стороны. Я – на балкон, он – назад, в гостиную, к Наташе. Но щемящее, гадкое чувство вины уже впилось в меня когтями. Этот миг, эта случайность, вдруг стала самым большим предательством в моей жизни. 

Остаток вечера я провела в аду. Я избегала смотреть на Андрея, а когда встречалась взглядом с Наташей, мне хотелось плакать. Ее безмятежное, доверчивое лицо было хуже любого упрека. Я целовала ее мужа. Пусть случайно, пусть на секунду. Но я чувствовала прикосновение его губ, и этого было достаточно, чтобы мир перевернулся. 

Прошла неделя. Я отказывалась от встреч, ссылаясь на работу, и тонула в омуте сожаления. Мне нужно было очистить совесть. Я решила написать Андрею. Не звонить, именно написать, чтобы подобрать слова. Я составила длинное, запутанное сообщение, где еще раз оправдывалась и клялась, что ничего не расскажу Наташе. 

Он ответил почти мгновенно. Коротко и сухо. 

— Катя, забудь. Это была глупая случайность. Я уже забыл. 

Но его ответ не принес облегчения. Он лишь подчеркнул пропасть, которая теперь лежала между мной и их семьей. 

Финал наступил сегодня. Наташа сама пришла ко мне, с коробкой свежих круассанов. Она села на кухне, как делала это сотни раз, и посмотрела на меня своими честными глазами. 

— Ты что, избегаешь нас? — спросила она прямо. 

Я хотела солгать, но не смогла. 

— Наташ… на вечеринке… — я замолчала, чувствуя стыд. 

Она внимательно посмотрела. 

— А, — тихо сказала она. — Ты про тот нелепый поцелуй в кухне? 

Я онемела. Она знала. 

— Андрей все рассказал мне в ту же ночь, — продолжила она, беря круассан. — Приполз в спальню, бледный как полотно, и выдавил из себя историю о том, как вы с ним, как два идиота, столкнулись лбами. Буквально. Он сказал, что ты чуть не сгорела со стыда. 

Она отломила кусочек выпечки и улыбнулась своей обычной, солнечной улыбкой. 

— Кать, да ладно тебе. Я же вас обоих знаю. Вы не способны на подлость. Это смешная нелепость, а не измена. Хватит уже киснуть. Дружба дороже. 

И в тот момент, глядя на ее открытое лицо, я наконец-то позволила себе выдохнуть. Мое сожаление, которое я так лелеяла, оказалось никому не нужным монстром, рожденным в моей голове. Самый страшный грех был не в том поцелуе, а в том, что я не верила в нашу дружбу достаточно сильно, чтобы считать ее крепче одной случайной секунды.