Решила помочь соседке, а она приняла это как должное и заявила, что я ей теперь обязана

Каждое утро в семь тридцать я уже сижу за рулем, проверяю почту и жду. Жду их. Юля с дочерью Аней никогда не выходят вовремя. Сегодня стрелка приближается к восьми, а подъездная дверь все еще закрыта. 

Наше знакомство началось прошлой осенью. Я заметила их под проливным дождем на остановке, девочка пыталась укрыться под маминым зонтиком, который выворачивало порывами ветра. Мне стало их жаль. 
 
— Садитесь, я вас довезу, — сказала я тогда, опуская стекло.

Так все и началось. Юля работала в соседнем от меня здании, а Анина школа была как раз по маршруту. Сначала это казалось простым человеческим жестом. Девочка болтала об уроках, а ее мама обсуждала новости. Но постепенно я стала ощущать себя бесплатной службой такси. 

Они вышли без пяти восемь, неспеша следуя ко мне, будто я обязана была их ждать. Юля, улыбаясь, села в салон. 

— Простите, Ирочка, мы чуть не забыли физкультурную форму! 

Я лишь кивнула, уже трогаясь с места. Моя утренняя презентация была под угрозой срыва. Юля между тем разглядывала свой маникюр и говорила о предстоящих выходных в спа-салоне. Она не замечала, как мои пальцы сжимают руль. 

Инцидент произошел спустя десять месяцев. Мой отец после инсульта нуждался в плановом осмотре в клинике. Я предупредила соседку за три дня. 

— В четверг я не смогу, папу везу к врачам. 

— А после приема? — тут же спросила Юля. — Вы же будете возвращаться? Можете нас забрать с танцев. 

Я отказалась, сославшись на неопределенность графика. 

Тот день выдался тяжелым. Отец устал, я волновалась. Возвращаясь домой под вечер, я увидела их у подъезда. Юля стремительно направилась ко мне. 

— Мы прождали вас сорок минут у студии! Аня расстроилась, мне пришлось вызывать машину! 

Я вышла из авто, помогая отцу. 

— Я же говорила, что весь день буду в поликлинике. 

— Но обычно вы помогаете в четверг! — парировала она, не слушая. — Мы рассчитывали! 

Что-то во мне оборвалось. Год я тратила свое время, бензин, нервы. Ни разу не услышала даже «спасибо за чай», который часто покупала для Ани. 

— С сегодняшнего дня вам придется искать другой способ передвижения, — прозвучало четко. — Все. 

Юля замерла, потом фыркнула и, схватив дочь, потащила ее прочь. Вечером в дверь позвонили. На пороге стояла она, с холодным блеском в глазах. 

— Хочу разобраться. Ваше поведение сегодня — верх эгоизма. 

— Эгоизма? — я не поверила своим ушам. 

— Да! Вы думаете только о себе. Матери-одиночке и ребенку помочь — разве это подвиг? 

— Подвиг — это терпеть ваше отношение целый год, — ответила я. — Бесплатно, без грамма признательности. Вы восприняли мою помощь как обязательную услугу. Все кончено. 

Она что-то еще крикнула, но я закрыла дверь. 

На следующее утро я наблюдала, как они садятся в автобус. Аня, милая девочка, украдкой махнула мне рукой. Мое сердце сжалось от жалости именно к ней. 

В машине было очень тихо. Тишина давила первые дни, а потом стала приносить облегчение. Я снова могла слушать свою музыку, никуда не торопиться, не подстраиваться под чужое вечное опоздание. 

Через месяц я нашла в своем почтовом ящике маленький конверт. Детскими буквами было выведено: «Простите. Мама говорит, что вы плохая. Но я по вам скучаю. Аня». Я долго держала этот клочок бумаги в руках. Горько не за испорченные отношения со взрослой женщиной, а за то, что ребенок учится такой модели жизни — брать, не задумываясь, и обижаться, когда источник иссякает.