– Растёт лидер! – сын с невесткой поощряют жестокое поведение внука, а я боюсь последствий

Меня охватывает ледяное беспокойство, глядя на то, что творится с моим внуком. Его родители, мой сын Артем и его супруга Вика, будто не замечают надвигающейся бури. 

С каждым месяцем его поведение становится все более пугающим. В три года это еще можно было как-то оправдать, но сейчас, на пороге первого класса, пора бить тревогу. 

В саду от него постоянно слышны жалобы. То он толкает товарища с горки, то отбирает машинки, а вчера царапнул воспитательницу, когда та делала ему замечание. 

Другие матери уже не раз выражали недовольство, но Вика лишь отмахивается, а Артем и вовсе ухмыляется, заявляя: 

— Растет лидер, пробивной парень. Не плакса же. 

Мой собственный сын в детстве был спокойным мальчиком. За всю школу у него была пара потасовок, и то по делу. Откуда в нем это поощрение жестокости — для меня загадка. 

А начиналось все с малого. Если ему перечили, он мог шлепнуть по руке или плюнуть. Взрослые находили это забавным. Я же одна видела в этих мелких пакостях тревожный звоночек. 

И мои опасения оправдались. Его вспышки гнева становились все сильнее и опаснее. Окружающие дети начали его сторониться, особенно после случая на площадке, где он ударил мальчика лопаткой по голове. К счастью, все обошлось шишкой, но это было страшным предупреждением. В следующий раз последствия могут быть необратимыми. 

Лишь я одна в семье заговорила об этом вслух. Родители мальчика были единодушны: 

— Не придумывай проблемы. Все малыши через это проходят. 

Но это не обычные детские ссоры. В его глазах вспыхивает дикость, он перестает видеть и слышать, его словно подменяют. А спровоцировать его может любая мелочь: не та каша, отобранный планшет. 

Со взрослым он, может, и не справится, но его ровесники — беззащитны. Он физически развит не по годам. Откуда в нем это? В их доме царит мир, ссоры редки и тихи. Дурной пример исключен. 

Я настаивала на визите к детскому психологу. Артем посмотрел на меня с усмешкой, а Вика и вовсе вспыхнула: 

— Ты что, хочешь, чтобы наш сын рос ненормальным? Чтобы его по врачам таскали? 

Я не желаю ему такого будущего. Они сами его калечат, одобряя любое его поведение. Малыш уже уверен, что вседозволенность — это норма. 

На днях в группе он отнял у девочки книжку, а когда та заплакала, стал рвать страницы у нее на глазах. Воспитательница попыталась его урезонить, а он в ответ начал кричать и швырять в нее кубиками. 

— Молодец, что не дал себя в обиду! — похвалила его потом мать. 

Я сомневаюсь, что они учат его портить чужие вещи, но их одобрение — это скрытое разрешение на любые поступки. 

Скоро школьные годы. Там контроля будет куда меньше, а соблазнов и поводов — больше. Вот кинет он в одноклассника камнем или толкнет с лестницы — и что тогда? Нам не отделаться парой извинений. 

— Хватит нас поучать и делать из ребенка монстра! Всё в пределах нормы! — шипит на меня невестка. 

Они и без моих слов прекрасно справляются с этой ролью. Вместо того чтобы помочь собственному чаду, они предпочитают игнорировать. А потом, когда случится беда, когда он натворит чего-то непоправимого, они станут рвать на себе волосы. Хотя сейчас еще не поздно все изменить. 

Но мой голос для них — пустой звук. Они — родители, им виднее. Видимо, должна случиться настоящая катастрофа, чтобы они прозрели.