Помой сама, если тебе мешает, – сын привел в мою квартиру девушку, которая живет здесь, словно на курорте и за его счет

Я уставилась на груду грязной посуды в раковине. 

— Аня опять ничего не вымыла, — тихо сказала я сыну. 

— Мам, ну помой сама, если тебе мешает, — Максим даже не оторвался от экрана ноутбука. 

— То есть я, отработав смену, должна оттирать сковородки твоей Ани? Она что, инвалид? Когда она планирует трудиться? 

— Она ищет, просто ничего подходящего нет. Ты же знаешь, как сложно. 

— Сложно?! — я не выдержала. — Когда нечего есть, идёшь куда угодно! А она живёт в моём доме, не платит ни за что, я её кормлю и убираю за ней. Прекрасная жизнь! 

— Я же приношу продукты! Чего тебе ещё нужно? — он посмотрел раздраженно. 

— Мне нужно, чтобы здесь был порядок! Взгляни на этот бардак! Вы живёте у меня, и я вправе вас выставить. 

— То есть сделаешь так, что твой сын будет ночевать на улице? 

— Хотите остаться — наведите чистоту, — я проигнорировала его манипуляцию. Он всегда так реагировал на угрозу выселения. 

Они въехали ко мне полгода назад после университета. Аня съехала из общаги, а снимать жильё у них не было денег. Я сжалилась, но сразу предупредила: общая комната, их еда, их обязанности. И работа. Макс быстро устроился, а его подруга… будто на курорт приехала. 

Однажды моё терпение все-таки лопнуло. 

— Хватит! Ищите себе квартиру! 

— Мам, опять ты за своё? — вздохнул Максим. 

Вдруг из-за двери донёсся плач. 

— Меня никуда не возьмут теперь… 

Аня сидела, обняв колени, её трясло. 

— Что случилось? — Максим обнял её. 

— Я жду ребёнка. 

Теперь я приютила ещё и будущего младенца. 

Шли месяцы. Я молча сносила её лень, списывая на положение. Но однажды я не удержалась. 

— Странно, живота не видно. Ты уверена, что всё в порядке? 

— У всех по-разному! — огрызнулась она. 

Вскоре её забрали в больницу с кровотечением. Вернулась бледная, несчастная. Я даже пожалела её, уложила, заварила успокаивающий чай. 

Но спустя полгода всё вернулось на круги своя. Аня снова ничего не делала, ссылаясь на пережитый стресс. 

— Хватит уже! — заявила я. — Аня, если не найдешь работу, съезжайте. 

Она посмотрела на меня с вызовом и протянула Максу тест с двумя полосками. 

— Снова? — ахнул он. 

В этот раз я не стала молчать. Когда она снова отказалась убираться, я настояла. 

— Меня тошнит! Мне ребёнка беречь, а не пол мыть! 

Она демонстративно ушла. Раздражённая, я взялась за уборку сама и нечаянно задела стол. С него упала пачка бумаг. Среди них — её медицинская карта. Из любопытства я открыла её. Ни слова о беременности, учёте или выкидыше. 

Вечером я положила карту перед ними. 

— Объясни это. 

— Вы роетесь в моих вещах?! — взвизгнула Аня. 

— Ты лгала? 

Максим смотрел на неё, и в его глазах росло недоверие. Она металась, кричала, но не могла ничего внятно ответить. В итоге, под напором, во всём призналась. Обманула, чтобы остаться. 

Через час она, рыдая, упаковывала чемодан. Максим молча смотрел в окно. 

— Прости, мам, — тихо сказал он, когда она ушла. — Я был слеп. 

— Главное, что прозрел. 

Он съехал через месяц, решив встать на ноги без чьей-либо помощи. А Аня… Говорят, она быстро нашла другого и продолжила жить за его счет.