– Нечего до свадьбы мужика в дом пускать! – муж сомневался в будущем зяте, но вскоре изменил свое мнение

Я наливала чай, когда в кухню впорхнула Аня, моя дочь, в шелковом халате и с утренней нежностью в глазах. Виктор, мой муж, в своих неизменных клетчатых шортах, с аппетитом уплетал яичницу. 

— Мам, а вы на дачу скоро? — спросила она.

Виктор хмыкнул, не отрываясь от тарелки: 

— Что, Ань, сплавить нас поскорее хочешь? Место освободить? 

— Ну, пап! — Аня села рядом. — Бабуля просила к тете Люде подбросить. Я подумала… может, мы с Максимом пока тут поживем? Мы же пожениться хотим, а вдруг не сойдемся характерами? Надо же попробовать. 

Виктор глотнул обжигающий чай, поморщился: 

— Ерунда! Нечего до свадьбы мужика в дом пускать! В наше время так не делали! И вообще, чужие… помнишь прошлую вечеринку? Я потом зарядку для шуруповерта не досчитался! 

— Виктор, хватит! — я не выдержала. — Какая вечеринка? Пять лет назад! Парни сигареты взяли, и все. И переоденься, наконец! Дочь взрослая! 

Аня подхватила, глаза загорелись: 

— Вот именно, мам! Вы с папой на даче отдохнете, вдвоем! Ходите хоть в чем! Бабуля у тети Люды отдохнет, а мы тут… 

— Нечего баловать! — Виктор насупился. — А не понравится — кого следующего приведёшь? 

— Пап, это моя квартира тоже! — голос Ани дрогнул. — Я учусь, работаю! И Максим — не чужой! 

— Виктор, ты слишком строг! — я поставила сковородку с грохотом в раковину. — Времена другие! Ромка с Ирой сына вчера выгнали — девчонок разных водит! А наши подали заявление! Иди переоденься! 

— Делайте что хотите! — Виктор встал. — «Максимушка, хороший»! Сговорились! Ты уж меня сковородой по голове, раз я не угоден! Потом не нойте! 

Через неделю мы с Виктором грузили машину на дачу. Всю дорогу он ворчал себе под нос: 

— Только институт кончила, жизнь не знает, а туда же — замуж! 

— Сотку не гони! — я придержалась за ручку. — И хватит ревновать! Ей двадцать два! Вспомни, как ты у моего отца чай пил? Трясся! А теперь распетушился! 

— Брось, Ира! Я тогда на заводе работал, очередь на квартиру занимал! — гордо парировал он, сворачивая к даче. 

— Очередь? — я усмехнулась. — Бабушка нам свою квартиру отписала! Помнишь ремонт? В магазинах пусто, а мы эти ужасные красные кухонные самоклейки в комнату поклеили! Как клеенка! И кровать пружинная — как гамак! А потом угловой диван купили… 

Виктор распахнул ворота. Воздух пахнул сосной и земляникой. 

— Лид, баньку растопим? Разгрузимся, ты поесть сварганишь, а я веники запарю? 

Баня удалась. Пар с мятой, дубовые веники. 

— Лидка, красавица моя! — разошелся Виктор, похлопывая меня веником. — Чтоб никакие болячки! 

— Вить, хватит! — я отмахнулась, румяная. — Идем есть! Цыпленка пожарила, как тогда, помнишь? 

— Идем! — он потянулся, помолодевший. — Голоден как волк! Хорошо вдвоем, а? 

Неделя пролетела в трудах и тишине. Возвращаться не хотелось. Виктор, глядя на дорогу, спросил небрежно: 

— Ну как там… Анька с этим… своим? 

— Вроде нормально, — ответила я, про себя волнуясь. Только бы не наговорил глупостей до свадьбы! 

Дверь открыла сияющая Аня: 

— Мама, папа! Наконец-то! Ужин ждет! Бабуля еще у тети Люды. А у нас сюрприз! — Она распахнула дверь в ванную. 

Мы ахнули. Старая плитка и черные пятна на потолке исчезли. Вместо них — светлая матовая плитка, новые смесители, пол с подогревом.

— Мам, ты же знаешь, Макс работает в строительной фирме! Его ребята сделали! Пап, цвет — как ты хотел, помнишь? — Аня сияла. Максим стоял рядом, напряженно глядя на Виктора. — И… мы с Максом после свадьбы съедем. Его начальник предлагает ему должность замначальника участка и служебный коттедж в новом поселке! 

Максим шагнул вперед, протягивая руку Виктору: 

— Здравствуйте, Виктор Петрович. Старались. Обещаю, Ане будет хорошо. Я ее очень люблю. 

Я заметила, как их руки незаметно сцепились. Глупый мой Виктор, напугал парня! 

Перед сном я не удержалась: 

— Ну, Вить? Как тебе Максим? 

— Нормальный парень, — буркнул он, укрываясь одеялом. — Рукопожатие крепкое. Родителей уважил — значит, Аню любит по-настоящему. Остальное — ерунда. Пусть хоть с нами жили бы… Я и не сомневался, что моя дочь за хорошего выйдет. 

— «Моя дочь», — я тихо рассмеялась. — Смешной ты. 

— А что, Ира? — он повернулся ко мне. — Скоро и дедом могу стать. Жизнь-то… Ладно, спи. К свадьбе готовиться надо. Единственную дочь за хорошего парня выдаем. 

И в его голосе, привычно ворчливом, прозвучала тихая, неподдельная радость.