Муж поднял на меня руку после того, как я плеснула ему в лицо холодный чай из-за сына

Всё это началось не вчера. Андрей всегда был бытовым инвалидом. В его мире не существовало грязной посуды, закончившихся подгузников или пустого холодильника. Я же была не только его женой, но и обслуживающим персоналом в одном лице.

На прошлой неделе случился перелом. У меня был аврал на работе, и я трижды просила Андрея забрать нашего пятилетнего Семёна из садика. Три раза он забывал. Первый раз — заговорился с коллегой на работе. Второй — важный созвон. Третий — просто вылетело из головы. Каждый раз мне звонила воспитательница, и я, прерывая встречи, мчалась через весь город, чувствуя себя ужасной матерью и неудачницей.

Сегодня я снова попросила.

- Андрей, это жизненно важно. Только сегодня. Ты же не забудешь? - умоляла я.

Он поклялся на чём свет стоит. И снова забыл.

Я приехала в садик, когда уже стемнело. В тишине пустого коридора стоял душераздирающий рёв. Мой Сёма лежал в углу комнаты, катался по полу в истерике, трясясь всем телом. Воспитательница, уже в пальто, смотрела на меня с укором и жалостью.

- Мы звонили папе. Он не брал трубку, - говорила она.

В тот момент во мне что-то порвалось. Не злость. Что-то более холодное и окончательное. Я закутала рыдающего сына, отвезла его к маме и поехала домой.

Он сидел на том же диване, играл на телефоне. На кухне — гора грязной посуды.

- Ну как день прошел? — даже не отрывая глаз от экрана, поинтересовался он.

Я не кричала. Говорила тихо, но каждое слово было как отточенное лезвие. Я напомнила ему про все три раза. Про сегодняшний звонок воспитателя. Я описала, как выглядел наш сын.

Он начал оправдываться. Стандартный набор: «Напряженный день», «Сорвалось», «Ты что, пристала как банный лист». Потом перешёл в наступление:

- Ты всегда всё драматизируешь! Ничего страшного не случилось! Ребёнка же забрали!

И тогда я увидела на столе его кружку. Его любимую, с надписью «Лучший папа». В ней был недопитый холодный чай. Без единой мысли я схватила её и выплеснула содержимое ему прямо в лицо.

Он ахнул. Чай стек по его щекам. Наступила секунда оглушительной тишины. В его глазах мелькнуло не изумление, а ярость.

- Ты… ты обделалась, дура! — прохрипел он.

И ударил — звонко, со всей дури.

Я не упала. Отшатнулась, прислонилась к стене. Щека горела. Но боль была ничто по сравнению с леденящим прозрением.

Он смотрел на свою ладонь, потом на меня, уже с испугом.

- Кира, я…

Я ничего не сказала. Прошла мимо него в спальню. Дрожащими руками достала чемодан.

- Что ты делаешь? — его голос за спиной прозвучал испуганно.

- Мы с Семеном уходим от тебя, - спокойно ответила я.

Он умолял остаться, но я все равно уехала к родителям. Уже два часа я сижу на кухне у мамы и слушаю, как ко мне на телефон приходят сообщения от мужа. Что я? Сижу и молчу. Я не считаю себя виноватой в этой ситуации. Наоборот, здесь я жертва!