Моя золовка сразу мне не понравилась, а потом я нашла черную иголку

Я никогда бы не подумала, что вот так — просто выйдешь замуж, и вместе с мужем в «комплекте» получишь… злобную старшую сестру. Соня её зовут. Старшая сестра моего Макса. С виду вроде обычная женщина, но... с ней явно что-то не так. Серьёзно.

Макс как-то еще до свадьбы рассказывал про неё: 

— Соня у нас одинока. Всё мужика себе найти не может, — говорит с жалостью, но без особого сочувствия.

— Ну, бывает, — пожала я плечами тогда. Чего уж тут.

А потом мы поженились. Всё было прекрасно. Медовый месяц, новая квартира, мы, влюблённые и счастливые. И тут Соня словно с цепи сорвалась. Раньше хоть притворялась вежливой. А тут – один взгляд, и я чувствую себя как на допросе у ФСБ.

— Макс, а что с ней не так? Почему она меня ненавидит? Я ж ей ничего не сделала…

Он вздохнул, почесал затылок: 

— Да просто… ей обидно. Я младший, а семью завёл раньше. Типа ты «виновата».

— Ага, я ещё и виновата, что ты меня полюбил, — я усмехнулась. — Это что, повод меня проклинать?

— Для неё — вполне, — мрачно сказал он.

Сначала я отмахивалась. Мол, ну не нравится ей – и бог с ней. Люди разные бывают. Я же ей ничего плохого не делаю. Но она будто решила, что этого недостаточно. Ей надо было меня морально уничтожить. Или физически… я уже не уверена.

Месяца два-три мы ещё как-то жили спокойно. Потом начались её «визиты». То она «мимо шла» — зашла. То «маме передачку передать». А я-то дура, думала, она просто хочет помириться. Ага. Щас.

Каждый раз, как она приходила, я будто в вакуум попадала. Воздух как будто исчезал. Горло сжимается, дышать тяжело, сердце колотится. Она уйдёт — и мне становится хуже. Головокружение, слабость. Я даже начала думать: может, у нас вентиляция не работает?

А потом я стала замечать странные вещи. Взгляд у неё тяжёлый, чёрный. Глаза у неё — как у хищника. У Макса такие же по цвету, но у него — добрые, озорные, живые. А у Сони — мрак. Настоящий.

И вот однажды… Сижу я вечером, убираюсь. Нахожу под плинтусом… чёрную булавку. Почерневшую, будто обугленную. Меня как током ударило. Звоню Максу, в панике: 

— Макс! Она… она везде булавки понапрятала! Чёрные, страшные какие-то! 

— Не переживай, — спокойно отвечает. — Выкинь. Я скоро приеду.

Он приехал, собрал все булавки в мешочек. Я тогда нашла их ещё пять штук! Даже в косяке входной двери! Он сказал:

— Отдай мне их.

И уехал. Куда? Зачем? Не объяснил. Вернулся часа через два, молчит. А я и не спрашивала. Мне самой плохо было. Тошно, голова кружится, и спать всё время хочется.

Но после той ночи стало легче. Макс, видимо, избавился от них как-то правильно. Я, конечно, в мистику особо не верила. Но теперь… теперь всё по-другому.

Недели через две после этого меня словно прибило. Болит всё: голова, шея, ухо как будто иглой кто-то тычет. Я даже подумала, может, у нас плесень в квартире. Начала генеральную уборку. Но то была не плесень. Это Соня продолжала своё.

А самое пугающее началось потом. Я вдруг поняла, что хочу съехать. Просто сбежать. Но ничего не получалось! Ни один риелтор не брал трубку, у вторых — какие-то истерики в голосе, третьи вообще бросали трубку, как только я начинала говорить.

— Это бред какой-то, — говорю Максу. — Будто нас кто-то удерживает в этой квартире.

А он молчит. Думаю, ему тоже страшно. Но он старается быть крепким. Для меня. Хотя я вижу — ему тяжело. Особенно потому, что это его родная сестра.

Мы уже решились идти в церковь. Но мне уже страшно из дома выйти. Реально страшно. Выхожу — и кажется, что на голову что-то упадёт. Или машина задавит.

Ужасное чувство, будто тебя кто-то преследует, даже когда ты один.

А ещё… У меня задержка. Я не говорила никому. Только Макс знает. Но я уверена — Соня тоже чувствует. Как будто у неё радар на всё, что может сделать нас счастливыми. И она готова всё разрушить.

Вчера набрала её родителей. Хотела хоть с кем-то из «них» поговорить. Ответил автоответчик… И голос у него был не их. Странный, чужой. Фраза была жуткая — будто из фильма ужасов. Я бросила трубку. У меня руки тряслись.

И вот сижу я и думаю: неужели правда никто не может помочь? Мы в двадцать первом веке живём, а я боюсь булавок и чужого взгляда. Но, чёрт возьми, я не просто боюсь — я это чувствую. Всем телом. Она нас прокляла. И я не знаю, как это снять.