Младшая невестка моей свекрови оказалась кошмаром, и она прибежала ко мне за помощью

Открыв дверь свекрови, я приготовилась к худшему. 

— Ангелочек мой, здравствуй! — её голос звучал неестественно сладко, а во взгляде читалась тревожная искренность, которая насторожила куда сильнее привычной враждебности. 

— Здравствуйте, — сдержанно кивнула я, пропуская её в прихожую. — Что случилось? 

— Да так, соскучилась по внучатам, по сыночку. По тебе. Решила навестить свою дорогую невестку. 

Я не поверила ни единому слову. За двенадцать лет нашего брака с Вадимом она ни разу не назвала меня ни «дорогой», ни «ангелочком». Её стандартный арсенал состоял из колких замечаний. 

— Всё в порядке? — переспросила я, следя, как она удобно устраивается на моём диване, словно пытаясь его ощутить, оценить. 

— Всё прекрасно, солнышко! Просто с возрастом начинаешь многое переосмысливать. Ценить родных людей. Признавать свои ошибки. 

— Ошибки? — я приподняла бровь. — Это что-то новое. 

— Ну, бывало, горяча была, — она виновато развела руками, но её взгляд скользнул по гостиной, выискивая новые детали для критики. — Жизнь научила смирению. Особенно когда видишь, как другим не везёт. 

Я решила проверить свои догадки. 

— Как там Костя с Лерой? Живут душа в душу? — спросила я, называя имя младшего брата Вадима и его недавно появившейся жены. 

Лицо свекрови исказилось на мгновение, выдав подлинные чувства. 

— Ой, не говори! — воскликнула она с внезапной жаром. — Эта девчонка… Это же катастрофа! Характер — острее бритвы! Мнительная, истеричная! В моём же доме меня же в углу держит! Слово поперёк не скажи — сразу сцена! А Костенька мой, бедный, только глаза отводит. 

Картина вырисовывалась. Её идеальная, выбранная ею самой невестка для любимого младшего сына оказалась кошмаром. И теперь ей потребовалось убежище. Или союзник. 

— Понимаешь, Анечка, — она наклонилась ко мне. — Я тут подумала… У вас же теперь тот домик за городом есть. Пустующий, пока вы тут в городе. Может, мне туда перебраться? Места много, воздух свежий. Старухе самое место. Или… — она замялась, — или молодым туда. Пусть поживут одни. Автобусы туда ходят регулярно. 

Вот оно. Главная причина её внезапного просветления и щедрых посулов. Не выдержала давления той, кто оказался сильнее. Та, кого она сама привела в дом. 

Я смотрела на её наигранно-робкую улыбку. 

— Валентина Григорьевна, — начала тихо, и её улыбка тут же исчезла, учуяв мой тон. — Вы знаете, что я всё прекрасно понимаю? Понимаю, почему вы вдруг решили, что я — «золото», а не то, что вы обо мне думали все эти годы. Вам невыносимо стало там. И вы пришли не мириться. Вы пришли спасаться. 

Она попыталась возразить, но я пресекла. 

— Нет, дайте договорить. Вы не просто хотели нас с Вадимом развести. Вы через Костю пытались убедить его, что он получит половину всего, что есть. А когда адвокат объяснил, что всё оформлено на меня и на детей, вы мгновенно перестали его настраивать. А теперь ищете, куда бы себя приткнуть. Так вот. На нашей даче вы жить не будете. И ваша вторая невестка — тем более. Это не обсуждается. 

Её лицо изменилось, с него спала маска добродушия, обнажив привычную злобу и обиду. 

— Я всегда знала, что ты жадная и чёрствая эгоистка! — прошипела она. 

— Взаимно, — холодно ответила я. — Но в отличие от вас, я никогда этого не скрывала. Думаю, вам пора. И передайте Косте и его жене мои наилучшие пожелания. 

Я проводила её до двери. Война, длившаяся двенадцать лет, наконец-то закончилась. Не перемирием, а безоговорочной капитуляцией противника. И это была моя победа.