– Хочешь выставить нас на улицу? – свекровь подслушала наш с мужем разговор и перешла в наступление

Комары гудели за стеклом, а в моей гостиной пахло свежезаваренным чаем и мятой. 

— Наконец-то можно дышать, — облегчённо выдохнула Валентина Ивановна, моя свекровь, устраиваясь в кресле с вязанием. 

Её супруг, Николай Сергеевич, что-то бормотал себе под нос, листая газету. Мой муж, Артём, сиял, как ребёнок, получивший похвалу. 

— Пап, это полностью заслуга Софии. Она одна превратила этот старый сарай в райский уголок. 

Я поймала его взгляд и ощутила знакомое раздражение, смешанное с гордостью. Этот дом был моим проектом, выстраданным и вымечтанным. 

— Пришлось вложить в него всю душу, — заметила я, переводя взгляд на идеальные стены и новый паркет. — Сносила перегородки, выбирала каждый светильник, продумывала каждую розетку. 

— Теперь здесь можно встречать любое время года, — добавила я, вкладывая в слова намёк, который, казалось, снова пролетел мимо свекрови. 

— Бесспорно, дорогая, — протянула та, не отрываясь от клубка. — Мы с отцом бесконечно благодарны за такую передышку от городского смога. 

Их «передышка», начавшаяся со скромного визита ранней весной, перетекла в проживание. А недавно я обнаружила, что они тайком привезли сюда их любимого пса, который уже успел погрызть ножку стула. 

— Артём, — обратилась ко мне свекровь. — А не приглянулся тебе тот переносной фонтанчик для сада? Сыночек, ты же приобретёшь его? 

Артём согласно закивал, и во мне что-то надломилось. Я жестом позвала его в кабинет. 

Едва дверь закрылась, я не сдержалась: 

— Дорогой, они уже три месяца тут. Наш отпуск на носу. Ты собираешься как-то решить этот вопрос? 

— София, — он вздохнул. — Они же стареют. Им тяжело в городе. 

— Им тяжело? А мне? Они считают это своим домом! А та история с собачкой? Мой кабинет теперь пахнет конурой̆! 

Не успел он ответить, как вошла Валентина Ивановна с лицом, искажённым обидой. 

— Вот как! Устали от стариков? Выставить нас на улицу собралась? 

— Вы подслушивали? — холодно поинтересовалась я. 

— Обязана же я знать, что против меня замышляют! — парировала она. 

— Валентина Ивановна, раз уж вы в курсе, просьба освободить дом к выходным.

— Ни за что! Молодые должны быть подвижными! А нам тут покой и благодать. Решено. 

Я едва сдержала улыбку. 

— Решено? Кем? Вы забываете, кто оплачивает все здесь. И чей это дом на самом деле. 

Она шагнула ближе. 

— Мы остаёмся! — заявила она. — А ты ищи себе другое местечко! 

С этими словами она выпорхнула из комнаты. Я повернулась к Артёму. Он сидел, уставившись в узор на ковре. 

— Ты что, ничего не скажешь? — прошептала я. 

Он поднял на меня взгляд, полный муки. 

— Мне неприятно, когда вы ссоритесь. Неужели нельзя уступить? Они ненадолго. 

— Ненадолго? Артём, они обустраиваются! Ты должен поговорить с ними. 

Он резко встал. 

— Всё решено. Завтра мы возвращаемся в квартиру. Хватит устраивать сцены. Им нужен отдых. 

В тот миг я всё поняла. Глубоко вдохнув, я обрела неожиданное для себя спокойствие. 

— У вас ровно час на сбор вещей. Иначе я вызову наряд. И это не шутка.

— София! Опомнись! — взвыл Артём. 

Я молча подняла телефон и показала ему дисплей с набранным номером. Его отец, Николай Сергеевич, мельком увидев это, бросился к своей комнате с неожиданной для его лет прытью. 

— Сыночек, останови её! — голос свекрови дрожал. 

Но Артём лишь бессильно смотрел на меня. 

— И Артём, — добавила я тихо. — Наши отношения тоже закончены. 

— Что? Из-за чего? 

— Из-за того, что ты никогда не выбирал меня. Ты всегда выбирал их. Мне такой муж не нужен. 

Пока он пытался осознать услышанное, его мать издавала возмущённые звуки, но её пыл уже угас. Ровно через шестьдесят минут я распахнула дверь. 

— Время вышло. 

Молча, поджав хвост, они проследовали к машине. Артём задержался на пороге. 

— София, давай обсудим... 

— Всё уже обсудили. Прощай, Артём.