– Где я буду жить? Просто оставь мне квартиру, у тебя же еще одна есть, – попросил муж, с которым мы разводимся

Мы стояли в центре гостиной, интерьер которой полностью продумывала я одна. 

— Ты же понимаешь, мне нужно где-то жить, — сказал он официально, будто я была его менеджером, а не бывшей женой. 

— Купи себе квартиру, — ответила я, глядя в сторону. На подоконнике цвело лимонное дерево — подарок отца на новоселье. 

— У тебя же есть та студия в центре! Ты сдаешь ее за копейки какой-то студентке.  

Я повернулась к нему. В его глазах мелькнуло то самое выражение — смесь удивления и раздражения, как когда я отказалась переезжать в его родной город ради «перспективной должности». Тогда он назвал это эгоизмом.  

— Это моя студия. Папа строил ее, когда я училась в институте. Ты даже не помог с ремонтом.  

— Но здесь наши воспоминания! — он шагнул вперед.  

— Твои воспоминания. Ты жил здесь, как в гостинице. Даже гвоздь под картину не мог забить.  

Он замер, будто впервые увидел вмятину в штукатурке над диваном — ту, что появилась после нашего последнего скандала. Я тогда швырнула вазу с искусственными розами, которые он подарил вместо живых. «За ними ухаживать не надо», — объяснил.  

— Я не уйду с пустыми руками, — голос его был полон злости.  

Я подошла к дереву, провела пальцем по восковому листу. Отец говорил, что лимоны здесь не выживут. Но они цвели каждый апрель.  

— Ты уйдешь так, как пришел. С чемоданом и уверенностью, что мир тебе должен.  

Он нервно рассмеялся.  

— Ты всегда была упрямой. Помнишь, как не пускала мою мать ночевать?  

— Она называла наши отношения «временным помешательством».  

— А ты назвала ее «токсичной старухой» в ее день рождения!  

Я вздохнула. В воздухе витал аромат цитрусовых. 

— Забери свои вещи до пятницы. И найди адвоката.  

Он вдруг сел на диван, согнулся, и это напомнило мне тот вечер, когда он признался в измене. Тоже сидел так, будто я должна была его утешать.  

— Почему ты всегда… — он замялся, крутя в пальцах пустой брелок от машины, которую мы продали в прошлом году.  

— Всегда что? Не позволяю тебе вытирать об меня ноги?  

— Всегда ставишь себя выше! Ты думаешь, эта квартира твоя только потому, что ты платила за коммуналку?  

— Нет. Она моя потому, что я каждый сантиметр здесь прожила. Ты — нет.  

Он встал, резко, словно пружина. В его взгляде было что-то новое — растерянность. Как у ребенка, потерявшего игрушку.  

— Ты не оставишь мне даже этого? — спросил он тише.  

— Я оставлю тебе твою новую жизнь. Ты ведь так ее хотел.  

Он вышел, хлопнув дверью. Лимонное дерево качнулось от сквозняка, и я вдруг заметила, что на нижней ветке созревает плод — маленький, бугристый, настоящий. Начало новой жизни.