– Если вы похудеете на 15 килограмм, я соглашусь, – ответила свекрови на ее «щедрое» предложение

Мне вручили сверток, обернутый в бумагу с цветами. Руки моей свекрови, Серафимы Петровны, дрожали от возбуждения. 

— Надеюсь, ты оценишь, — произнесла она торжественно. — Это с глубокой заботой о твоем будущем. 

Я развернула упаковку. Внутри лежал купальник. Ярко-алый, с черными вставками. Этикетка кричала: размер 40. Я носила пятидесятый. Полгода назад у нас с Владимиром родился сын. 

— Это, наверное, для племянницы вашей? — осторожно спросила я. — Ей скоро шестнадцать. 

— Нет, дорогая, для тебя. Мотивационный стимул. — Расплылась в улыбке. — И я договорилась! Мой знакомый врач возьмет тебя в свою программу коррекции веса. Со скидкой. Всего-то... — она назвала цифру, за которую можно было купить небольшой автомобиль. 

Хотелось напомнить о финансовых проблемах ее сына. Владимир зарабатывал втрое меньше меня, и это был давний камень преткновения. Однако я выбрала другой путь. 

— Щедрое предложение, — сказала я. — Но давайте начнем с вас. Если его методика поможет вам сбросить хоть пятнадцать килограмм с ваших ста, я продам машину и оплачу курс себе. 

Ее лицо стало пунцовым. Маска учтивости упала. 

— Как ты смеешь! Я в этой семье — закон! Это я впустила тебя в нашу жизнь! Мой мальчик достоин королевы, а не... — она поискала слово, — пухлой бочки. Он сам признался, что взгляд его стал блуждать! 

Я знала эти игры. Она регулярно приглашала «в гости» дочерей своих приятельниц, пока Владимир был у нее. Ее мечта — развести нас и женить на ком-то «подходящем». 

— Серафима Петровна, — голос стал холодным, — ваш сын живет в вашей квартире. Я здесь лишь гостья. И я не буду худеть, чтобы соответствовать вашим фантазиям. Если Владимир захочет уйти — я перееду к сестре. Мне есть куда идти. 

Правда была в другом. Близости между нами почти не было. Но виной тому была не моя фигура, а его изнурительная работа и стресс, который она же, Серафима Петровна, и создавала. Он выгорал. Я молчала, пытаясь быть опорой. 

Позже я показала Владимиру алый купальник. Он побледнел. 

— Лена, прости... Я не знаю, как остановить это. Делай, что считаешь нужным. Я на твоей стороне. 

Тогда я выдвинула условие. Мы съезжаем. Он увольняется с ненавистной работы в фирме ее друга. Мы начинаем жить на мою зарплату, пока он не отыщет новую работу. Он согласился, умоляя только об одном: поговорить с матерью за него. 

Мы переехали в маленькую съемную квартиру. Денег катастрофически не хватало, на еде экономили. Но Владимир стал спать по ночам. Его плечи постепенно распрямлялись. 

Пришло время моего разговора. За два месяца тоски и нервов я скинула восемь килограмм. Серафима Петровна, напротив, расплылась еще больше, до 60 размера. От ее панацеи — БАДов и трав от той самой врачихи — у нее отекало лицо. 

— Мы съехали, — сказала я без предисловий. — Владимир уволился. Ему стало значительно лучше без советов вашего доктора. 

Она смотрела на мое тело. В ее взгляде было жадное любопытство. 

— А как ты... этого добилась? 

— Спокойствием, — честно ответила я. — И тем, что перестала заедать свой стресс. Ваши добавки, кстати, дают сильные отеки. Вам бы от них отказаться. 

Она промолчала. А через полгода, на дне рождения Владимира, я не узнала ее. Она похудела, сменила прическу, носила элегантное платье. Оказалось, бросила и БАДы, и того врача. 

Мы не стали подругами. Дистанция между нами осталась прочной и разумной, но война закончилась. Иногда я думаю, что наше выздоровление началось не с таблеток, а с того дня, когда мы обрели стены, которые защищали нас друг от друга. Эти стены оказались целебнее всех диет на свете.