- Две трети этой квартиры мои, папа, - дочь не поладила с мужем, переехала ко мне с детьми и порядки свои установила

Свою дочь Сашу я очень люблю. Но у меня нет никаких сил больше от нее. Я устал жить с ней на одной территории. Она же совсем не считается со мной.

Я овдовел несколько лет назад. Очень тяжело я привыкал к новой жизни. Мне было одиноко в трехкомнатной квартире, слов анне с кем было сказать.
Мои коллеги и друзья ко мне приходили, кто-то даже знакомил меня со знакомыми одинокими дамами. Но только никто мне по душе так и не пришелся.
Саша ко мне приходила часто, почти каждый день. Она готовила, убирала в квартире. Я видел, что ей тяжело, просил ее не усердствовать так.

- У тебя же муж и двое детей,- напоминал дочери. – Тебе им надо уделять время в первую очередь.

Но дочка продолжала ко мне ходить. Немного сбавила она активность, когда я сам как-то включился в процесс. Я тогда начал готовить еду, сам наводил порядок в квартире.
Со временем мне даже понравилось жить одному. Я смотрел телевизор, когда хотел, слушал по утрам радио, не опасаясь никого разбудить. Я мог купить себе пива, когда мне хотелось выпить, посмотреть с ним в руках тот же футбол или фильм какой-нибудь.
С друзьями я в баню мог пойти, вернуться поздно, выпившим. Мне и слова никто не мог сказать, потому что  никто меня дома не ждал.

Несколько месяцев назад моя идиллия разрушилась. Я даже не сразу понял, что произошло что-то, выходящее из ряда вон.
Мне позвонила дочка. Саша попросилась пожить у меня какое-то время. Она сказала, что у нее с мужем не ладится, что ей и детям нужно где-то побыть, пока все успокоится.

- Конечно, у тебя же доля в этой квартире, - сказал я. – Чего ты вообще спрашиваешь? Ты в отчем доме всегда можешь поселиться.

Доля в квартире у дочки изначально была. А потом она унаследовала еще ту треть, которая моей жене принадлежала. Получилось, что у Саши две третьих, а у меня – одна. И такой расклад меня полностью устраивал до некоторых пор.

Саша с Милой и Юрой были уже через несколько часов у меня. Привезли они с собой довольно много вещей. Мне бы тогда задуматься следовало, что дочка к мужу и возвращаться не думает, но у меня и мыслей таких не возникло.
Дочка стала жить у меня и хозяйничать. Нет, первые дни она еще как-то сдерживалась, не говорила ничего, занималась исключительно детьми.
Потом же Саша стала сыпать замечаниями. Она сказала, что мне нужно делать телевизор тише, а лучше, чтобы я вообще не включал его после 8 вечера.

- И не ешь пельмени, колбасу и прочую гадость при детях, - сказала Саша. – Им вредно такое, а они смотрят на деда и просят у меня то же, что он ест.

Чтобы соблазна питаться так, как я привык, у меня не было, Саша выкинула мои продукты, заменила их овощами и каким-то мясом диетическим. Разве мужик может наедаться такими продуктами?
И пиво мне Саша покупать запрещала. Она твердила, что этот напиток вреден в любом возрасте, а особенно в моем.

Через несколько месяцев Саша уже во всю командовать стала. Я начал в своем же доме по струнке ходить. И меня это раздражало до безумия.
А еще мне приходилось заниматься внуками. Саше же все время надо было куда-то после работы. И я оставался с детьми ее, что меня сильно утомляло.
Я даже на то, чтобы пригласить к себе приятеля, должен был спрашивать у Саши разрешения. И не всегда она мне позволяла с кем-то на моей территории увидеться, посидеть, поговорить.

Недавно я решил, что нужно разъезжаться с дочкой. Я подошел к ней, спросил, как у нее дела с мужем.

- Я буду разводиться, делить нашу с Петей общую квартиру, - заявила Саша. – И жить я теперь буду здесь всегда. Две трети этой квартиры мои, папа. И тебе придется мириться с тем, что я – твоя соседка.

К такому я был готов. У меня на этот случай план был. Я сказала дочке, что продам свою долю,, а сам поеду жить к родственникам.

- А ничего, что ты должен мне сначала предложить выкупить свою долю? - спросила Саша. – А я соглашусь, выкуплю. У меня как раз будут деньги с продажи нашей с Петей квартиры. Там приличная сумма выйдет.

Я не стал идти на попятную. Саше я дал несколько месяцев, чтобы она решила вопрос со своей квартирой.
Если она не выкупит мою треть, то будет жить с чужими людьми. А ими уже не получится так командовать, как мною.